26.07.2011 /14:55/ Мы не виделись четверть века. С тех славных студенческих времен, когда интернационализм был в нашем сознании

неосознанной обыденностью, а друзья выбирались не по национальному признаку, а по верности и чести. 

За долгие годы чеченских войн в нашей семье не раз вспоминали верного сокурсника, тамошнего уроженца Якуба и, увы, мысленно его хоронили. Зная его характер, не верили, что, будь он жив, не нашелся бы, не позвонил или даже не приехал.

Но он все-таки приехал. Через двадцать пять лет после прощания на волгоградском вокзале, когда мы отправлялись по распределению после вуза в Ярославль, а он возвращался домой в Грозный. Сначала новая жизнь захватила, потом началась война, и наш приятель стал, как, собственно, и все мирные чеченские граждане, пешкой в ее перипетиях. Не до звонков было. В первой войне разбомбили его дом в Грозном, и он перебрался в Аргун. Во время второй пришлось столько пережить, что он как никогда ощутил свое одиночество и беспомощность перед произволом каждой из воюющих сторон. Он, конечно, стал совсем другим. Совсем на себя непохожим - с таким грузом переживаний трудно остаться прежним. Почувствовав его тревогу, лишь только речь зашла о том, как он выжил, как осталась в живых его семья, как перенес тяжелую болезнь и кого потерял в прошедшей войне, я было перевела разговор на сегодняшнюю мирную чеченскую жизнь. Он с удовольствием стал рассказывать, но так или иначе наша беседа все равно была о войне. Он носит с собой фото старых однокашников. Спрашивает: «Помнишь? Погиб» Опять: «Помнишь? Его уже нет» - и замолкает, вспоминая, видимо, тех, кто сроду винтовку в руках не держал, но пал на поле боя. Чужого.

Сейчас Якуб живет в Аргуне, городке с таким же немногочисленным населением, как в Тутаеве, и некогда развитой промышленностью. Рассказывая о нынешних буднях, он опять хмурится, впрочем, не так уж сурово. Аргун может являться примером скорейшего восстановления после разрушительных войн, возвращены к жизни промышленные предприятия: самый крупный в Чечне хлебокомбинат, «Пищемаш», завод ЖБК. Но работы на всех не хватает. Он, к примеру, и сам безработный.

А общее настроение жителей Аргуна наш друг оценивает положительно. Сказывается, наверное, то, что в городе довольно быстрыми темпами было восстановлено более 400 объектов социальной сферы: школы, детские сады, мечети, дороги. Это успокаивает людей, дает им надежду на то, что военные действия больше невозможны.

- Жизнь становится нормальной, обыкновенной, и в этом счастье, - считает он. - Никто больше не ждет подвоха, все спокойны. Уж если в Грозном стали строить небоскребы, значит, войны больше не допустят.

Молодежь сама выбирает, как жить дальше. Кто уезжает, кто, наоборот, возвращается. Самое главное, дети получили возможность учиться. Даже из сел ежедневные автобусы отвозят любознательных юношей и девушек в Грозный, где работают высшие учебные заведения. Причем за символическую плату.

Я же осторожненько вспоминаю о непреодолимом чеченском свободолюбии: мол, не скажется ли эта национальная черта на очередном конфликте, ведь сколько их уже в истории было?

На взгляд нашего гостя, та свобода, к которой стремился чеченский народ, у него уже есть. Хотя загадывать сложно. Пока опасений нет, а хлеб есть.

Кстати, о материальной составляющей нынешних жителей Чеченской Республики. Как показалось Якубу, им попроще, чем нам. Продукты дешевле, пособия и пенсии регулярны, квартирная плата, к примеру, значительно ниже. Скажем, за двухкомнатную квартиру вместе с электроэнергией и газом в Аргуне он платит всего 1300 рублей, а я за такую же в Тутаеве - больше четырех тысяч.

Но не хлебом единым, как говорится, жив человек. На его взгляд, немаловажное значение имеет тот факт, что местные жители очень уважают власть и самого главу республики Рамзана Кадырова, который, кстати, частенько заезжает в Аргун, выходит из машины, которой управляет сам, и запросто беседует с гражданами. Во многом благодарны жители республики и местным администрациям, главы которых нацелены на долгую мирную жизнь.

Не зря говорят, что привычка - вторая натура. Слушая перемежающие нашу беседу его телефонные переговоры с родственниками, я обратила внимание, что мой собеседник легко переходит с родного языка на русский. Спросила: почему? Оказывается, он не только не замечает, на каком языке говорит, но даже и думает то на том, то на этом. Мне это кажется оптимистичным.

А интересным я считаю то, что несмотря на убеждения великого Толстого, который считал главными следствиями войны всеобщее бедствие и растление нравов, с последними в Чечне, похоже, стало лучше. В отличие от Тутаева, где что-нибудь крадет чуть ли не каждый второй, там теперь, как говорит Якуб, можно ни дом на замок не запирать, ни машину на сигнализацию не ставить. Не воруют больше в Чечне.

Я как-то давным-давно бывала в Грозном. И сейчас бы с удовольствием посмотрела на возрожденную столицу Чечни. Но съездить туда все-таки не решаюсь.

- Такой войны, когда страдают мирные жители, быть не должно, - говорит Якуб, которого в годы юности мы знали как самого миролюбивого и терпеливого человека.

Татьяна Прохорова (Ярославская областная газета "Золотое кольцо")

www.Chechnyatoday.com


При копировании материалов ссылка на сайт обязательна

test 2Новости СМИ2