Вглубь веков уходят своими корнями  взаимоотношения горцев Чечни с казаками, и другими народами населявшими Кавказ. Об их культурно – исторической близости свидетельствуют общие черты в быту,  сходство в традиционной  материальной культуре, и многое другое. Между чеченцами, гребенскими и терскими казаками развивались и расширялись разносторонние экономические (торговые), политические и культурные связи. Великий русский писатель Л.Н.Толстой, много лет живший среди гребенских казаков и хорошо знавший чеченцев, в повести «Казаки» писал: « Очень, очень давно предки их казаков бежали из России и поселились за Тереком между чеченцами. Живя между чеченцами, казаки породнились с ними, усвоили себе обычаи, образ жизни и нравы горцев…» В Кизляро-Гребенском полку численность местного коренного  населения была наиболее высокой. Это можно объяснить тем, что образование кизляро – гребенских станиц происходило в конце 16 – первой половине 18 века, когда особенно упрочились  дружественные  отношения между казаками и местными народами. Несомненно, в этом сказалось значительное взаимовлияние культур этих групп населения. Казаки заимствовали у горцев различные детали костюма, конской упряжи, вооружения. Они усвоили и местные говоры, а также переняли традиции куначества и аталычества (отдача детей на воспитание). Чеченцы, ингуши и жители гребенских и терских станиц нередко заключали между собой смешанные браки. Родственные связи устанавливались и путем куначества, и аталычества. Будучи соседями, они в течение многих веков перенимали друг у друга материальную и духовную культуру. Эти многообразные дружественные отношения нашли свое отражение во многих чеченских героико – исторических песнях – «илли». Бывали случаи, когда молодые чеченцы, полюбив девушку из своего или соседнего аула, но не будучи в состоянии уплатить за неё калым, бежали с ней в казачью станицу. Многие из беглых русских солдат ассимилировались, и навсегда остались жить в Чечне. Царская администрация на Кавказе издавала специальные предписания о возвращении беглых крестьян и солдат. Интересным в этом плане представляется документ 18 века о том, как в 1750 году в чеченском селении свободно проживал молодой казак по имени  Савелий Иванов–Чепканов. Кизлярский комендант по этому поводу сделал официальное предписание: вывезти его из Чечни и взять на поруки, на что станичный атаман Иван Борисов доносил: «… Предписанный казачий сын Савка Иванов и прежде из Чечни выходил на житье в Терский город и обратно ушел в чеченскую деревню на житье, потому – де и ныне на поруки взять его никак невозможно, а ежели за ним послать команду для забрания его скарбу, может остаться в Чеченской деревне…».
 
В селах равнинной Чечни на основе взаимного общения под влиянием русских изменялся тип жилища чеченцев и ингушей. Они стали строить дома со светлыми окнами, с черепичной крышей, обставлять их койками вместо нар, внутри жилых строений появились печи по образцу русских. Стали меняться средства передвижения горца; рядом с двухколесной арбой появилась и четырехколесная бричка. Но вот любопытная деталь: в 18 веке у гребенских и терских казаков особым спросом в хозяйстве пользовались чеченские двухколесные арбы. На колеса чеченского производства был такой спрос, что кизлярская администрация обложила их высокой пошлиной. В 1771 году казаки обратились в Правительствующий сенат с просьбой, об освобождении вывозимых из Чечни колес от таможенных пошлин. Сенат отклонил ходатайство, мотивируя тем, что он « не находит прямых причин для которых бы необходимо должно  было сделанное до ныне о взятье пошлин при вымене казаками у татар аробных колес таможенное положение уничтожить…» Изменения происходили не только в материальной культуре чеченцев, но и в их языке, который обогащался русскими словами. Уже в то время право гражданства в чеченской речи получили такие русские слова, как «пеш»(печь), биричка, самовар, калош, (галоши), истол, чай, ведар,(ведро), куршка, (кружка), боьшка, (бочка), сажа, (сажень) и другие слова. Этническая  карта Чечни стала изменяться с самого начала 16 века: беглые русские селились по берегам Терека, по соседству с чеченцами. Естественногеографические условия нового заселения благоприятствовали их дальнейшей миграции. Примечательно, что с первых лет появления новые поселенцы устанавливали дружественные отношения, смешивались  с местным этносом – чеченцами. Русские поселенцы на Тереке были заинтересованы в связях с чеченцами. «Отнюдь не война, а мирное сосуществование было характерно для отношений между гребенскими казаками и соседними горцами», в том числе и в начальный период казачества.  Исследователи отмечают, что казаки в начале своего пребывания на Тереке не занимались земледелием. «Только с приходом в край вслед казакам, воинов – профессионалов, земледельцев – профессионалов, выходцев из традиционных, сугубо земледельческих районов России, где процветали общинные традиции в их классической форме, на Терек пришла земледельческая эпоха со всеми вытекающими отсюда явлениями и институтами, со своим своеобразием».
 
О взаимоотношениях казаков и чеченцев в 50 – е годы 19 века писал Л.Н.Толстой. В одном из ранних вариантов повести «Казаки» гребенской казак Ерошка говорит: «Теперь наш народ вырождаться стал. Вся наша родня чеченская – у кого бабка, у кого тетка чеченка была». Действительно, живя между чеченцами, казаки породнились с ними, и усвоили себе их обычаи, образ жизни и нравы. Часты  были случаи, когда между казаками и горцами заключались браки, о чем писали многие дореволюционные авторы. В статье «Новогладовская станица в прошлом и настоящем» Ф.С. Гребенец писал: « В каждом новогладовском казаке течет кровь чеченца, кабардинца или ногайца и многих других национальностей Кавказа, которые так или иначе соприкасались с ними, входили в семью гребенцов и становились затем её членами. Отсюда, естественно, что весь семейно – бытовой уклад новогладовцев рядом со многими особенностями русского человека, воспринял много из окружающей среды – чеченцев, и других народов Кавказа. Казаками перенимались характерные горским народам черты поведения, обычаи и традиции.

Так, Б.А.Калоев пишет, что в терских казачьих станицах «отец в присутствии посторонних стеснялся брать в руки своих детей или ласкать их. Женщина никогда не переходила дорогу мужчине, при появлении мужчин она вставала в знак уважения. Считалось неприличным появляться молодой женщине с непокрытой головой на улице…» Много общего в поведении и характере чеченцев и казаков отмечает и Н.П. Гриценко. У терских народов до настоящего времени бытуют некоторые элементы характера народов Северного Кавказа, которые объясняются исследователями горским влиянием, основу следует видеть в смешанных  браках. «Так в станице Червленной у гребенцев – старожилов, если девушка уходила в большую семью, или хозяйственные способности её мужа внушали сомнение, ей в приданое отдавали не все имущество, а часть его оставляли в роду отца девушки, как своего рода гарантию для неё и её детей, на материальное обеспечение в будущем, если брак окажется экономически неудачным».



У казаков было много обычаев и обрядов, связанных с праздниками при рождении ребенка, на которых стреляли из лука, танцевали лезгинку, иногда устраивали и скачки. Было много увеселительных мероприятий, характерных для чеченцев, и других народов Кавказа. Примечательно, что обычаи кавказского куначества достаточно широко распространены между казаками и чеченцами, как и всеми народами Кавказа. Л.Н. Толстой был в куначеских отношениях с Садо Мисербиевым из селения Старый Юрт (Толстой- Юрт). Писатель красочно передает этот обычай: « … чтобы стать кунаком, т.е другом, по обычаю этого народа нужно во первых обменяться подарками, и затем принять пищу в доме кунака. И тогда по древнему обычаю этого народа… становятся друзьями на живот, и на смерть». Из литературных и других источников известно, что между казаками и чеченцами довольно часто имело место аталычество. Как правило, по этому обычаю детей отдавали на воспитание в другую,  чужую семью. Многие дети чеченцев воспитывались в казачьих станицах, а дети казаков – в чеченских селениях. Следует отметить, что казаки и горцы, в том числе и чеченцы, строго соблюдали обычаи гостеприимства, куначества, и аталычества. Куначеские отношения народов Кавказа нашли отражение в литературе и архивах. Так, например, чеченский князь Алисултан Казбулатов был кунаком казачьего атамана Лукьяна Борисова. А.В. Фадеев дал правильное определение характера совместной жизни чеченцев и казаков: «Как и всякие соседи, они ссорились друг с другом и мирились, угоняли скот и дарили скакунов, менялись оружием и торговали хлебом, похищали девушек и пировали на свадьбах, братались с кунаками». Таким образом, история развития взаимоотношений народов Чечни с народами Северного Кавказа и России в прошлом имеет глубокие корни и её истоки уходят в далекие времена. Безусловно, заслуживает всяческой поддержки стремление современных ученых раскрыть огромное значение тесных и многосторонних историко – культурных связей народов Северного Кавказа, и в частности чеченцев, с народами России, показать глубокую взаимосвязь и взаимообусловленность исторических судеб этих народов, возникновение и развитие их дружбы.

Салавди Загибов

www.ChechnyaTODAY.com


При копировании материалов ссылка на сайт обязательна

test 2Новости СМИ2