...А. КАДЫРОВ: Ну, это было для нас большим, можно даже сказать, праздником, потому что перепись нужна была, необходима нужна. Как и во всех субъектах, в Чеченской республике именно, потому что вокруг Чечни за 10 лет очень много говорится о погибших, потерявших, то, се.

Перепись прошла очень нормально, без всяких эксцессов, без всяких провокаций. Что мы даже разговаривать не то что преждевременно, а даже в первую очередь, если сравнить регионы России, мы закончили перепись, и я считаю, что мы сделали большое дело.

А как она проходила, что было, это, конечно, большой труд правительства, администрации. Был создан специальный штаб, который возглавлял Лиасов, были задействованы, мы, зная свою ситуацию, увеличили переписчиков. Если в других...

Радио "Эхо Москвы"

Подробнее о передаче
Эфир
Гости: Ахмад Кадыров,Станислав Ильясов
Ведущие: Матвей Ганапольский
Передача: Интервью

Среда, 23.10.2002
Ситуация в Чечне

Версия для печати
23 октября 2002 года
В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Станислав Ильясов глава правительства Чеченской республики, Ахмад Кадыров глава администрации Чеченской республики.
Эфир ведет Матвей Ганапольский.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Здравствуйте, меня зовут Матвей Ганапольский. Мы собрались сейчас в студии "Эха", именно здесь собрались сейчас представители наиболее крупных российских телекомпаний. Они собрались для того, чтобы зафиксировать разговор с очень интересными нашими гостями. У нас в гостях глава администрации Чеченской республики Ахмад Кадыров и председатель правительства Чечни, Станислав Ильясов. Здравствуйте, господа, я рад вас видеть.
А. КАДЫРОВ: Добрый вечер.
С. ИЛЬЯСОВ: Здравствуйте.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давайте начнем наш разговор. Естественно, говорить будем о ситуации в Чечне, и вокруг Чечни. Первый у меня вопрос вот какой: все время идет разговор о чеченской конституции. Ясно, что она должна появиться, но нет определенных заявлений по этому поводу. Когда она должна будет появиться, когда она будет вынесена на всенародное обсуждение? Не могли бы вы в первую очередь уточнить информацию по этому поводу?
А. КАДЫРОВ: Проект конституции почти уже готов, над ним работают уже больше года, было представлено 5 проектов конституции, где над ним работала комиссия, созданная руководством республики и был принят один за основу и с этим проектом работали. Она дорабатывалась, шлифовалась и здесь, и в Москве, и в администрации президента последнее было обсуждение при участии и Вешнякова, председателя ЦИКа. Но там еще какие-то доработки должны быть, и мы предполагаем примерно так в следующем году, где-то в конце 2003-го года референдумом принять конституцию.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот если говорить об основных позициях этой конституции, как бы вы могли ее описать, что-нибудь о ней рассказать?
А. КАДЫРОВ: Ну, значит, проект, ничего нового мы там не придумали, так как Чечня это тоже регион России, только тут интересовались вопросами, какое будет правление, парламентское, президентское, однозначно мы согласились, что должно быть президентское правление там, значит, соответственно, будет и парламент. Думаю, что ситуация республика 10 лет была безконтрольная, безвластная, поэтому чтобы там сейчас все привести в соответствие, там должен быть руководитель с максимальными полномочиями, чтобы он мог управлять.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понятно. Вот когда вы говорите о всенародном обсуждении, это будет всенародное обсуждение только тех чеченцев, которые живут сейчас в республике, или которые находятся за границей республики?
А. КАДЫРОВ: Я по-другому не понимаю. У нас по всем регионам Российской Федерации, во всех регионах присутствуют чеченцы. И носить во все регионы урны, чтобы они голосовали, это невозможно, так как невозможно также, если принимается конституция, скажем, ну, Татарстана. Там татары тоже и в Москве немало живут. Вот, если посмотреть, принимают ли они участие в тех или иных таких вот вопросах, выборах, референдумах или же нет. Те, которые прописаны в Москве, они москвичи, все, кто в Питере прописаны, они питерские, астраханские, волгоградские. Это жители этих регионов, это граждане Российской Федерации, поэтому я не считаю вопрос целесообразным даже ставить такой, будут ли они принимать участие или не будут. Если хотят принять участие в жизни и становлении республики, они должны жить в республике.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я хотел бы уточнить, господин Кадыров, разговор, собственно, идет не о тех, кто, предположим, выехал за пределы Чечни, занимается бизнесом. Я говорю о беженцах.
А. КАДЫРОВ: Я понял. Если те, кто вынужденно покинули республику, они будут, их прописка постоянная в Чечне, они должны принимать участие. Но тут тоже надо смотреть, компактно если принимали, это была Ингушетия, сейчас там тоже численность намного сократилась, после прихода к власти Зязикова у нас вернулось более 70-ти тысяч переселенцев из Ингушетии. И мы до конца ноября-декабря, думаю, что палатки у нас там не останутся, так а потом где их искать? По квартирам, по домам? Тоже не понятно.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кстати, вот беженцы и об их передвижении. У меня вопрос к господину Ильясову, председателю правительства Чечни. Вам, собственно, приходится практически заниматься вопросами, связанными с беженцами. Что сейчас происходит, какая тенденция, люди начинают возвращаться домой, или все-таки осторожно ведут себя?
С. ИЛЬЯСОВ: Люди возвращаются, и вот иногда в СМИ идет информация, что вернулись в Чечню, потом обратно возвращаются в Ингушетию. Такого практически нет. Просто люди иногда выезжают, чтобы получить гуманитарную помощь, получить еще какие-то льготы, которые раньше выдавались гуманитарными организациями. То, что сказал Кадыров, сегодня мы по всем нашим данным имеем на территории Ингушетии 60-80 тысяч беженцев. Из них 19 проживает в палатках. 20 тысяч проживает в местах компактного проживания и где-то чуть более 20 проживают в частном секторе. Кто проживает в частном секторе, они там останутся, видимо, навсегда, это, в основном, ингуши. А то, что касается палаточных городков, до конца года мы постараемся, чтобы их существование закончилось. Это идет речь о 19-ти тысячах. 20 тысяч останутся на будущий год на территории Ингушетии, это места компактного проживания. Я думаю, что ранней весной, или потемнеет, мы эти 20 тысяч тоже в республику заберем.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я еще, господин Ильясов хотел, чтобы вы прокомментировали. Был ряд сообщений вот каких: что гуманитарная помощь оказывается, предположим, только внутри Чечни. И беженцам, которые находятся там, предположим, на территории Ингушетии, якобы, заставляют, чтобы они вернулись к себе силой, то есть, принуждают их этой ситуацией, потому что гуманитарную помощь они могут получить только на территории, там, где они официально прописаны.
С. ИЛЬЯСОВ: Наоборот, сегодня гуманитарную помощь выдают, в основном, на территории Ингушетии. Мы говорим только о тех пособиях, пособиях по безработице, мы говорим о пособиях детских, мы говорим о пенсиях, все это должно выдаваться и выдается по месту прописки. А то что связано с гуманитарными организациями, мы диктовать им ситуацию не можем, не имеем ни власти над этим, хотя бы это надо было сделать, чтобы гуманитарную помощь выдавали на территории Чеченской республики. Мы эту работу проводим, с гуманитарщиками встречаемся, а вот эти разговоры не имеют под собой никакой почвы.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, таких фактов сейчас нет.
С. ИЛЬЯСОВ: Нет, ну это нельзя делать, и мы даже если захотим, не сможем это сделать.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Гуманитарная помощь. Вы довольны тем объемом, которые предоставляется в Чечне?
С. ИЛЬЯСОВ: Мы не довольны, потому что надо сгруппировать, и сегодня имеется возможность, и помещения, и офисы, и связь, и необходимая техника для того, чтобы выдавать гуманитарную помощь в полном объеме на территории Чеченской республики. Не выдавать ее в Ингушетии, не выдавать ее там, в Осетии, или в ряде других регионов Российской Федерации. Сегодня у нас такая возможность имеется, и перепись об этом показала. Вы знаете, на территории Чеченской республики проживает 1 миллион 88 тысяч населения Чечни.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, вопрос переписи мы затронем чуть позже, сразу после небольшой паузы и кратких новостей.

НОВОСТИ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мы продолжаем. Я хотел бы, господин Ильясов и господин Кадыров, поговорить вот о переписи населения, очень интересно. Вот в России к ней не однозначное отношение, потому что все говорят: зачем она нужна. Кроме того, были всякие трудности с ее проведением, известная история, какой язык родной. Эта вот там непонятность была. Особенно дискутировался вопрос, как же будет проводиться перепись населения в Чеченской республике в связи с непростой обстановкой. Ваша общая оценка, что произошло, состоялась она?
А. КАДЫРОВ: Ну, это было для нас большим, можно даже сказать, праздником, потому что перепись нужна была, необходима нужна. Как и во всех субъектах, в Чеченской республике именно, потому что вокруг Чечни за 10 лет очень много говорится о погибших, потерявших, то, се. Перепись прошла очень нормально, без всяких эксцессов, без всяких провокаций. Что мы даже разговаривать не то что преждевременно, а даже в первую очередь, если сравнить регионы России, мы закончили перепись, и я считаю, что мы сделали большое дело. А как она проходила, что было, это, конечно, большой труд правительства, администрации. Был создан специальный штаб, который возглавлял Лиасов, были задействованы, мы, зная свою ситуацию, увеличили переписчиков. Если в других регионах по отношению взять их пропорцию, сколько должны были переписать, мы их немного увеличили. Перепись прошла очень нормально. Мы даже всю эту документацию успели переправить в Москву, чтобы их уже перерабатывали здесь, чтобы не случилось там
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Господин Ильясов, вот как стало известно нам, результаты в какой-то степени сенсационные, потому что перепись показала, что чеченцев стало больше, больше относительно чего?
А. КАДЫРОВ: Что это за сенсация? Прирост чеченцев в России самый большой.

С. ИЛЬЯСОВ: Поясню, здесь статистикой доказано, и ранее на своих выступлениях, на всех совещаниях, форумах я говорил, что где-то по нашим таким, скромным расчетам, где-то 900 тысяч население. Из чего мы исходили? Мы провели оборонную работу, по нашим школьникам. Вы знаете, всегда раньше госплановцы считали по хлебу. Была чисто государственная выпечка, сегодня есть частная, поэтому сегодня можно считать только по школьникам. У нас в республике 217 тысяч школьников, более 120-ти тысяч у наш дошкольного возраста детей. Суммируя, получаем мы 340 тысяч детей. 170 тысяч пенсионеров, это уже 510. Дети и старики всегда составляют половину населения. Умножаете на два, получается за миллион. Это простая арифметика. Но есть и очень серьезные здесь, в этом плане аргументы. Главное, когда рухнул Союз, вы знаете, многие чеченцы, не только чеченцы, и дагестанцы, и ряд из других республик, все поехали по месту своей прописки, на постоянное место своего жительства, на свою родину, чтобы не остаться за границей, это же понимаете. И много чеченцев вернулось в республику. Второе, очень высокая рождаемость в республике, и не секрет, что есть по две супруги, по три, в среднем 5-6 детей на семью приходится. И данные 89-го года. 13 лет не было переписи. Тут тоже надо смотреть. А вот то, что есть заявление, что погибло сотня тысяч, двести тысяч людей, это не правильно, и в любых войнах, если около 10 тысяч, по нашим ведется статистика, больше не погибло, около 10 тысяч. Все. А остальное все надо суммировать. Я еще раз говорю, что это данные точные, и здесь нельзя об этом говорить, что где-то что-то, были какие-то приписки. Нет, я ведь любому скажу, что процента 3-4 могли быть даже не учтенными, потому что у нас много людей проживает в производственных помещениях, вагончиках. Эта ситуация есть. И вот также говорю, с Волгограда туда приехала какая-то диаспора. Ну, если там 5-6 человек приехали, там это не делает никакой погоды, и вот эти заявления, конечно, они республику как-то в неловкую ситуацию ставят. Я еще раз говорю, что мы к этой переписи подготовились очень серьезно, мы сделали специальное распоряжение правительства Российской Федерации, мы дали норму на одного счетчика 120 человек, хотя в целом по России было за 400. Это и дало оперативность, и мы знали, в каких условиях находимся. Здесь благодарность огромная силовым структурам всем, которые оказали помощь в проведении. И мы за 2-3 дня провели такую масштабную работу. Сегодня мы можем с уверенностью говорить и правильно планировать и прогнозировать перспективу в плане экономики, социальной сферы в нашей республике.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот вопрос к господину Кадырову. Вот когда принесли вам уже результаты переписи, и кстати, вопрос тоже к вам, господин Ильясов, вот вы перед собой положили. Кроме того, что вы увидели увеличение количество чеченцев абсолютное, что еще показала эта перепись? Демографический срез, на что будет необходимо обратить внимание, вот какой теперь вам видится Чечня? Чечня 2002-го года, что это за республика?
А. КАДЫРОВ: Ну, что это за республика, как это можно сказать? Я не знаю, что за вопрос, не пойму его. Это к судьбе Российской Федерации и перепись мы сделали, мы узнали, сколько у нас проживает людей, мы поставили точки на все те подозрения и опасения по отношению наших и всех, о которых только что сказал Ильясов, всегда вот так говорили, да ну, ладно, что там. У нас сегодня студентов 18 тысяч обучается в городе разрушенном. Тоже этот город рекламируется СМИ, якобы это город призраков. На самом деле, это не так, там началась жизнь, в этих разрушенных остатках строений люди приспосабливаются и живут.
С. ИЛЬЯСОВ: В городе 205 тысяч населения. 205 тысяч по переписи. Вот Ахмад тут назвал, 18 тысяч студентов, и около 10 тысяч у нас средних специальных учебных заведений, это техникумы, 7 училищ у нас, ряд других есть у нас коммерческих уже учебных заведений. Поэтому республика развивается. И главное, сегодня в Минфине Российской Федерации, в Госкомстате России нам цифру называли 650 тысяч. Здесь же все параметры наши тоже резались. Сегодня мы уже официально можем выходить и требовать то, что мы недополучаем.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот, собственно, об этом и был вопрос. Потому что говорится о том, что перепись населения проводится для того, чтобы вы как руководитель видели, как менять народное хозяйство, как принято говорить.
С. ИЛЬЯСОВ: Мы с Кадыровым на будущий год прогноз записали 1 140 000. А у нас получается уже 1 090 000 и 40 000 мы сейчас с Ингушетии берем, как раз фифти-фифти у нас получилось по подсчетам будущего года. Поэтому мы прогнозируем ситуацию, хотя к нам не прислушивались. Сегодня это стало фактом.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Идем дальше. Важная тема переговоры Закаева и Рыбкина с Аслахановым. Ходят разные версии. Версия, что это переговоры эти это частная инициатива, есть точка зрения, что Кремль знает об этом и вот тайно так ведет переговоры, себя не афишируя, чтобы в любую секунду от этого откреститься. Ну, неизвестно это. Как вы вообще относитесь к подобным переговорам, что вы думаете по этому поводу?
А. КАДЫРОВ: Я дам жесткую оценку вот этому моменту. Те люди, которые сегодня, не уполномоченные люди, не из Кремля, и не из Чеченской республики не уполномоченные люди, которые встречаются с Закаевым или с другими, кто бы они ни были, они способствуют продолжению этой войны. В чем это заключается? Они дают надежды тем, которые хотели бы сегодня вернуться к мирной жизни. И потом они начинают прислушиваться к Масхадову. Первый контакт назывался Закаева и Казанцева, после этого мы слушали аудиокассету Масхадова, где он распространял эти кассеты, и там было, что вот, видите, переговоры начались под наблюдением международных наблюдателей, что это не просто так было. И все, ребята побежали в лес. Как только в республике начинается какая-то малейшая стабилизация, тут же объявляется кто-то, не хочу я называть фамилии. Скажем, тот же Рыбкин, тот же Аслаханов, наш депутат, с которым я очень серьезно говорил, после первой его встречи. Но он не согласовал свою встречу с Закаевым ни с одним гражданином нашей республики, хотя он наш депутат. Я не говорю об администрации, руководстве республики, ни о сегодняшних тоже вот заявлениях, что они встречаются, будут вести какие-то переговоры. Ну да, они могут беседовать, увидеть Закаева еще раз, если они соскучились по нему. А то, что Кремль знает, не знает, конечно, если весь мир об этом знает, как Кремль об этом не знает? Но запретить сегодня Рыбкину встречаться с кем-то пусть встречается на здоровье, если у него нет никаких полномочий на это дело, пусть друг с другом встречаются. И однозначно президент сказал, я об этом говорил, что политические переговоры с Масхадовым не будут, все. И все должны об этом знать. Мы за мир. Я больше нуждаюсь в мире, чем все те чеченцы, которые представляют себя сегодня, выставляя себя куда-то, потому что ихние семьи все зарубежом, не в Чечне. А моя семья в Чечне, поэтому мне нужен мир больше, чем всем остальным. А те, которые говорят, что Кадырову хочется войны до конца, да, я хочу довести до конца начатую эту операцию, потому что мы в 96-м году попробовали, заключили мир, договор, в том числе и я перекрывал победу. Но через 2,5 года мы получили вторую войну. Чтобы вот так вот не повторилось. Если сегодня говорить на официальном уровне переговоров, так спрашивается вопрос, зачем было начинать все это? Почему в 99-м году, в ноябре, в октябре не стали говорить о переговорах?
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Может быть, сейчас приходят, мне кажется, знание того, что военного решения нет. Вот вы лично видите военное решение?
А. КАДЫРОВ: Вижу. Если военные силовые структуры будут выполнять тот свой долг, который возложен на них, это закончится быстро. Но если будет так делаться как сегодня
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А что делается сегодня?
А. КАДЫРОВ: А сегодня делается вот так: ненужные зачистки, нарушение, скажем, если так вот, мягко можно сказать, нарушение, это преступление по отношению к населению. Настраивание этих людей против себя, вот это и есть продолжение войны. Каждый обиженный гражданин, будь то чеченец или любой национальности, он конечно, у каждого человека есть своя честь и гордость, он готов отомстить. И вот мы этим действием пополняем ряды мстителей. Не только просто террористов и бандитов, там мстители. Поэтому вот эти тоже Но сейчас, я думаю, у нас больше не будет этих зачисток, потому что я на последней встрече с президентом тоже об этом очень сильно говорил, это было 26-го сентября. И после этого не было зачисток.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Еще один вопрос по поводу этого. Вот в ваших словах проскальзывает определенное, ну, я бы так сказал, недовольство тем, как ведут себя федеральные войска, они а) не прислушиваются, или б) не понимают как им нужно это делать. У вас нормальный контакт с военным руководством?
А. КАДЫРОВ: У меня очень нормальный контакт с руководством, но это не означает, что руководство может контролировать каждого солдата. Если 200 человек запустили всего на зачистку, эти 200 человек это наша среда, это мы. А представьте, кто мы такие? Мы не столько цивилизованны, не столько культурны, мы, скажем так, пусть это будет не обидно, которые себя считают самым высокочестным, но все равно находятся, грубо сказать, отморозки, которые где-то что-то хотят пощупать, где-то что-то хотят припрятать, где-то кого-то хотят ущемить, что он чеченец. Вот это вот противоправные действия, и является теми моментами, вспышками недовольства людей в республике. Они потом говорят: нам какая разница, что Бараев был, убивал нас, вместе с Масхадовым, или Баранов пришел, убивает нас сегодня.
С. ИЛЬЯСОВ: Я практически здесь добавлю к сказанному. На будущий год у нас бюджетом республики предусмотрено, создается МВД Чеченской республики и финансирование миллиард рублей 800 миллионов. Это огромная сумма, и это делается для чего? Чтобы больше привлечь местное население, создать нормальные социальные условия для этих работников, для того, чтобы не было проблем с жильем у них, не было проблем с оружием, с обмундированием, все выплаты, заработная плата, - все это просчитано и в полном объеме будет финансироваться. Это дает серьезный стимул и перспективу для того, чтобы армия потихонечку отходила, а местное население привлекалось к тому, чтобы наводить на своей территории порядок. Это даст, на самом деле, в перспективе то, что мы ожидаем на будущее по безопасности Чеченской республики.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хочу сказать радиослушателям, что сейчас у нас будет небольшая пауза, будут новости. После чего у нас будет интерактивный "Рикошет". И я очень рад, что и господин Кадыров, и господин Ильясов согласились поприсутствовать. Более того, сейчас за эти 5 минут паузы мы сформулируем вопрос для вас, господа радиослушатели, поэтому будьте возле телефонов. Новости на "Эхе".

НОВОСТИ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: У нас здесь остались Ахмад Кадыров и Станислав Ильясов на "Рикошет". С "Рикошетом" очень замечательная ситуация, придумывали вопрос, и вы понимаете, что я предложил Кадырову придумать вопрос, ну, естественно, про кого, про Масхадова. Но там вариантов нет, это я вам сразу говорю. То есть, любые вопросы и два варианта, один сулит Масхадову что-то нехорошее, а второй еще что-то более нехорошее. Поэтому один из его коллег придумал действительно компромиссный вопрос, который на наш взгляд очень интересный. Итак, внимание, я задаю вам вопрос, с которым согласен господин Кадыров и господин Ильясов. Нормально. Слушайте. Стоит ли Масхадову уйти с политической арены Чечни, и, соответственно, России, Российской Федерации? К сожалению, господа радиослушатели, у меня нет возможности подогревать ваше желание звонить. Поэтому я еще раз вот повторяю вопрос, а дальше мы будем разговаривать с нашими гостями. Стоит ли Масхадову уйти с политической арены Чечни, и, соответственно, России? Звоните на наши телефоны для интерактивного голосования. Голосование пошло. А мы продолжаем наш разговор с нашими гостями. У меня вопрос, господин Ильясов, здесь вот такое сенсационное сообщение, РИА "Новости", что вы можете покинуть пост председателя правительства Чечни, об этом сообщил Владимир Елагин, министр РФ по делам Чечни. И Елагин сказал: "я думаю, в скором времени возникнет чисто человеческая необходимость, потому что вы работали в тяжелом режиме". Вы уходите?
С. ИЛЬЯСОВ: Ну, посмотрим. Пока вопрос не решен до конца, разговоров много, они уже много времени идут, и, на самом деле, скоро будет два года, как я в республике работаю председателем правительства. Вы знаете, ситуация не простая, и здесь нужно просто осмотр в перспективе, ну, куда, что. Я практически хоть не военный, но у меня характер, скажут: иди туда, пойду туда.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но вы все равно, если, может быть, покинете этот пост, если так случится, вы будете работать в каких-то определенных структурах?
С. ИЛЬЯСОВ: Я с Ахмадом-Хаджи буду работать, и будем вместе доводить дело до конца. И мы не скрываем ни от кого, и где-то бывает ругаемся, и разное бывает, и бывает, нас стравливают между собой, но есть задача, есть проблема, чтобы создать все условия для населения, чтобы население могло нормально жить. И поэтому, даже уйдя с этого поста, я думаю, буду заниматься Чеченской республикой.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вопрос Ахмаду-Хаджи. Вы знаете, вот вы человек такой суровый, решительный, это видно. Но дело в том, что есть определенная чеченская реальность по событиям. И мы с вами наблюдали, ну, будем говорить, что эти боевики уходили в Грузию, потом они там приходили из Грузии. Правды все равно никто не знает, потому что Грузия говорит одно, а наши говорят другое. Но про Грузию мы еще поговорим. А я думаю о другом. Вот мы сейчас наблюдаем, наблюдали, сейчас затихло, все-таки всплеск активности сепаратистов. И все время Ахмад Кадыров говорит, что это все скоро закончится, а оно все не кончается и не кончается. Но это же не только потому, что сидит Масхадов, который там всем этим делом рулит. Наверное, есть какие-то еще процессы? То есть, вот это вооруженная оппозиция, что вы собираетесь с ней делать? Она же будет, их же не повернешь на ваши рельсы, на ваши убеждения.
А. КАДЫРОВ: Я вопрос ваш понял. И у меня по разрешению этого конфликта или окончанию вот этой войны, кампании, есть свой подход, который я предложил на оперативном штабе, и попросил, чтобы это официально занесли в протокол. Это три вопроса. Первое, крайне неизбежный, нужно, чтобы не трогали мирных людей. Первое. Второе, начать выдавать компенсацию за потерянное жилье и имущество. Они не потеряли, его разрушили, снарядами, бомбами, всеми остальными делами. Третье, не заигрываться ни с кем, давая надежды на какие-то переговоры. Все, вот эти три пункта будут соблюдаться. Начнем выдавать компенсацию, - все, война кончается, никакого сопротивления, ничего не будет. Но когда нет вливания необходимых средств туда, когда тут же мы делаем зачистки ненужные, травим людей против себя. И тут же где-то мы заигрываем, где-то в Швейцарии, или в Германии, или в Америке, с теми же людьми, которые, якобы, в федеральном розыске. Федеральные люди заигрываются с ними. Так конечно война никогда не закончится. И если я говорю, что это закончится, я сегодня уверен, если будут соблюдаться эти три пункта, буквально месяц-два, - мы увидим другую Чечню. Все, весь ответ на все эти вопросы.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы считаете, что это осуществимо?
А. КАДЫРОВ: Это осуществимо.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И еще один вопрос, сюда же, краткий, вот ваша позиция, ваша идея, о которой вы сейчас говорите, что думает по этому поводу президент, что думает Кремль?
А. КАДЫРОВ: Президент однозначно, 100%-но меня поддерживает в этом направлении, есть понимание. Но есть силы еще, которые развязали эту войну. Это можно было эту войну, как и первую, избежать. Не делать можно было и первую, можно было избежать и вторую. Но какие-то силы его сделали, и пока влияние этих сил присутствует, к сожалению.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понятно. Значит, смотрите, нам нужно заканчивать. Голосование еще продолжается. Но результаты я могу уже сказать.
А. КАДЫРОВ: Можно два слова? Так как это прямой эфир, радио все равно будут слушать, если кто-то думает, что Кадырову нужна война и он против переговоров, это абсолютная неправда. Я за переговоры, только предмет разговоров этих, переговоров, должен быть определен. Какие переговоры могут вестись с Масхадовым или Закаевым, или с Яндарбиевым, кто угодно будет это? Какие переговоры? Что ли это означает, политическое возвращение или же просто сложение с себя полномочий, или сдача оружия, или прийти с повинной? Предмет разговоров может быть определенный. И я за мир. Мне абсолютно война надоела, я с 91-го года на войне нахожусь, я никуда не уезжал. И те, которые не чувствуют разрывы снарядов, живут в Москве и преподносят все это населению, и приходят в палаточные лагеря с булочками, с конфетками, говорят: вот Кадыров не дает переговоры вести. Вот они являются продолжителями этой кампании. Так что я вот обращаюсь к населению, в частности, к своему народу, в республике нашей. Я за переговоры, за мирные. Но не так, чтобы мы через 3 года опять вторую войну получили. А за действительные переговоры, чтобы у нас была власть, признанная, чтобы потом самими не выбивалась она, чтобы у нас был порядок, чтобы власть могла контролировать ситуацию. А не так когда бандитам как это сделалось после выборов Масхадова. Я думаю, мы мир должен быть.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Результаты голосования: проголосовало 2371 человек. На вопрос, стоит ли Масхадову уйти с политической арены, "да" проголосовали 61%, "нет" проголосовали 39%. Большинство проголосовало за его уход.
С. ИЛЬЯСОВ: В два раза больше.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну что ж, я благодарю вас. Спасибо.

НТВ - "Свобода слова"

Свобода слова" - 20.02.2004
Свобода Слова Президента Кадырова.

(Выпуск на Москву и Европейскую часть России)

ШУСТЕР: Нашу аудиторию мы попросили ответить на один вопрос: «Терроризм в России чеченский или международный?», в том смысле, корни, они где, они в Чечне или в самом деле мы говорим о неком глобальном явлении, «Аль-Каиде», так чтобы было понятно. Вот какие мы получили результаты: 40 процентов нашей аудитории считают, что корни терроризма в Чечне и почти 60 процентов считают, что он международный, что он не чеченский, что это Бен Ладен и компания. Это мы будем обсуждать. Мы будем обсуждать, как с таким терроризмом, вот если люди так считают, то он значит такой для людей, как с этим терроризмом бороться. Главные герои программы - президент Чеченской Республики Ахмад Кадыров. Андрей Бабицкий, единственный журналист недавно побывавший в горах у экстремистов. Дмитрий Рогозин, предлагающий жестко бороться с этнической преступностью. Франц Клинцевич, один из лидеров «Единой России», человек, которого похвалил президент за его работу в Чечне, и Асламбек Аслаханов, отказавший бороться за пост президента Чечни и ставший помощником президента России.

ШУСТЕР: Добрый вечер! В прямом эфире «Свобода слова», программа, в которой свободу слова ограничивают время и я, Савик Шустер. Правильно или нет, но в программе «Свобода слова» мы впервые использовали термин «палестинизация чеченского конфликта». Мы получили очень много критики в свой адрес. Сейчас этот термин используется достаточно широко. Я лично до сих пор не уверен, правильный он или нет. Но в Израиле, в отличие от нас, никто не задается вопросом: «Это палестинский или не палестинский терроризм?». А у нас – да. Мы попросили нашу аудиторию ответить на вопрос: «Терроризм в России: чеченский или международный?». В принципе, мы получили вот такое деление: в основном, большинство населения считает, я отождествляю нашу аудиторию с населением, большинство, 60 процентов, считают, что терроризм международный, 40 считают, что он чеченский. То есть корни этого терроризма не в Чечне, а, может быть, где-то в пещерах Афганистана. Я прошу нашу аудиторию начать работать, и кривые будут именно такими: красная кривая – это люди, которые считают, что терроризм международный, а терроризм чеченский – это зеленая кривая.

Я главным героям сразу задам вопрос: если бы не было войн в Чечне, был бы терроризм в России? Президент Чечни Ахмад Кадыров.

КАДЫРОВ: Если бы не было в Чечне войны, ее, наверное, придумали бы наши руководители в другом регионе. Тогда, после развала СССР, эта война, наверное, нужна была, во всяком случае, не нашему народу, а тем, кто заправлял эту войну, и делали на ней политику и бизнес.

ШУСТЕР: Вот вы говорите, что все равно придумали бы где-то, то есть именно чтобы делать деньги?

КАДЫРОВ: Где-то в российских регионах придумали бы. А Чечню взяли, потому что чеченцы всегда использовались как люди воины и наивный народ сам по себе. Мы, люди, верим, когда нам говорят, мы сами доверчивые люди и обещаниям верим, другим словам. Вот и используется народ. А то, что народ воинственный, мужественный, используется этот народ, и на этом народе делается большая политика. То, что сегодня в Чечне происходит, - это не война чеченского народа, это не война против России Чеченской Республики, это война для расшатывания российского государства, для его расслабления и, если хотите, для его развала.

ШУСТЕР: Я сразу обращу ваше внимание на то, как с нашими пультами традиционными работает общественное мнение. В принципе, люди, которые считают, что терроризм и его корни в Чечне, они не согласны с тем, что вы говорите.

КАДЫРОВ: А я не смотрю туда – согласны или не согласны.

ШУСТЕР: Правильно, вы не смотрите, я смотрю. У нас разные позиции. Я смотрю, вы не смотрите.
Асламбек Аслаханов, если бы не было воин в Чечне, был бы терроризм?

АСЛАХАНОВ: Безусловно, не было бы таких масштабов терроризма. Я хочу вам сказать, что в ноябре 94-го года я был у президента России Ельцина и просил не начинать военные действия в Чечне, ибо от Дудаева в массовом порядке уходили его сторонники. Будут через три месяца выборы, мы говорили, что нормального президента изберут. Он клялся, божился, что не будет никакой войны, и никаких действий не будет в Чечне, он говорит: что мы, сумасшедшие? Мы страшно гордимся, говорит, что в России нет военных действий. И буквально месяца не прошло, как войска были введены, начались военные действия, когда заведомо знали, что если беда придет в республику, население республики объединится вокруг любого лидера. Даже кровники прощают друг друга, идут отторгать внешнюю угрозу. И я полагаю, что эта война была запланирована специально для того, чтобы на этой войне нажиться.

ШУСТЕР: Вы считаете, что если бы в 94-ом году не были введены войска в Чечню и не начались боевые действия, не было бы этой войны...

АСЛАХАНОВ: Этих трагических последствий не было бы.

КАДЫРОВ: Корни терроризма здесь, в Кремле, были тогда, отсюда они и ушли. Выходит, так?

ШУСТЕР: Выходит, так? Это к вам вопрос.

АСЛАХАНОВ: Будем говорить так, из федерального центра.

ШУСТЕР: Из федерального центра. Хорошо. Дмитрий Рогозин.

РОГОЗИН: Я думаю, что не война была прародительницей терроризма, а, скорее всего, был мятеж, и не в 94-ом году, а намного раньше. Это был мятеж. Мы знали о нем. В 92-ом году, в 93-ем году там резали русских. Федеральная власть действительно…

КАДЫРОВ: Неправда! Это неправда!

РОГОЗИН: Это правда. Огромное количество русских людей бежало оттуда. Русская община около 350 тысяч человек была практически выгнана, изгнана оттуда. Поэтому в 94-ом году попытались найти решение этой проблемы. Нашли абсолютно неадекватное решение этой проблемы. Но я считаю, что корни терроризма, безусловно, уходят в мятеж, который появился на территории Чечни. Другое дело, что этому мятежу способствовали неадекватные, а иногда даже провокационные действия Ельцина и его окружения. Это точно.

КАДЫРОВ: В 91-ом году чечено-ингушская законная власть была свергнута незаконно Кремлем. Будучи председателем Верховного Совета РСФСР, Хасбулатов приехал в Грозный и сказал: если ты не уйдешь, Завгаев, я тебя в железной клетке увезу. Свергли законную власть, отдали все оружие, которое было в Чечне, и чеченцам сказали: возьмите, что хотите. Всё, оружие, продовольствие, что хотите, там воинские части были. Сотни тысяч стволов оружия оставили, технику оставили и сказали: все, чеченцы, живите. А потом прошло три года, тут дано порядок наводить теперь конституционный. Ввели войска. В 96-ом порядок якобы навели, войска вывели – опять оставили Чечню. Поэтому президент России правильно говорит: народ не виноват. Народ отдан был бандитам на откуп. Корни не там, корни надо искать здесь. Берите, сколько хотите. Вот и подумали, что сможем проглотить, и застрял, расхлебываем все вместе.

ШУСТЕР: Франц Клинцевич, пожалуйста. Это часть программы, где мы пытаемся понять позиции: был бы терроризм, если б не было войны?

КЛИНЦЕВИЧ: Если позволите, я несколько слов скажу, буквально несколько. Если бы территория Чеченской Республики была бы вся, как Итумкалинский район – горы и бараны, никогда, никаких боевых действий на территории Чечни не было бы, а следовательно, при таких ситуациях и не было бы причин возникновения каких-то международных террористических организаций, интересов и так далее. И сегодня я согласен со своими друзьями, наверное, надо было бы на эту проблему посмотреть немножко шире, потому что период, когда начинались вот эти все события, когда разваливался Советский Союз, очень много людей здесь, в федеральном центре, начали подумывать о том, что можно было бы на этом деле сильно поживиться. А уж здесь дальше сработала и наивность чеченского народа, и его воинственность, и все остальное.

ШУСТЕР: Андрей Бабицкий.

БАБИЦКИЙ: Я думаю, я недавно был, действительно, в горах Чечни, и у меня есть ощущение, что сегодня вооруженное подполье мотивировано в основном идеями радикального ислама. То есть в горах в основном воюют все, кого называют ваххабитами. Я полагаю, что эти идеи глубоко чужды чеченскому обществу. И если бы вооруженное подполье получило возможность какой-то легализации, скажем, политической, то вот этих мальчишек отцы разобрали бы по домам. Потому что это, в принципе, субэтнос. В нем не угадываются ни религиозные, ни культурные интенции чеченского народа.

КАДЫРОВ: Можно задать вопрос Бабицкому? Мне интересно, как вы приехали в Чечню, нашли горных бандитов, переговорили с ними, свободно вернулись в Москву? Кто вас сопровождал?

БАБИЦКИЙ: Никто.

КАДЫРОВ: Нет, так не может быть.

БАБИЦКИЙ: Уверяю вас, может.

КАДЫРОВ: Вы, значит, знаете, где эти люди или те люди, которые вас сопровождают, а потом сажают в это кресло, чтобы вы об этом говорили. Тут очень много вопросов загадочных. Мы ищем этих бандитов, мы объявляем вознаграждения за информацию или за поимку, а вы свободно едете в Чечню, вы даже не живете там и не наш гражданин, и находите их, и возвращаетесь, и говорите: вот они там ваххабиты, вот они…

БАБИЦКИЙ: Что, есть какое-то отдельное чеченское гражданство?

КАДЫРОВ: Да, гражданство российское, но граждане Чечни.

БАБИЦКИЙ: Я гражданин России, и я предполагаю, что журналист должен работать там, где он считает необходимым.

КАДЫРОВ: Я считаю гражданином России того, который защищает это государство, а не критикует его со стороны, когда ему угодно или удобно это делать. Я считаю тех граждан России, а не тех, которые делают политику на этом.

БАБИЦКИЙ: Большая часть журналистов – это не граждане России, потому что в той или иной степени они считают необходимым критиковать государство, и очень многие…

ШУСТЕР: Господин президент, но мы же можем работать так, чтобы вам было неприятно? Мы же не можем всегда работать так, чтобы вам приятно, понимаете? Пожалуйста.

- Я никогда не был сторонником Дудаева. И должен сказать вам, что за период его деятельности…

ШУСТЕР: Правильно, а вот господин президент был.

КАДЫРОВ: А я был.

-…Абсолютно не имеет значения. Но за период до 94-го года, насколько я помню, наверное вы знаете, в Чечне не было ни одного теракта, и на территории Российской Федерации ни одного террористического акта. Не было теракторв, когда мы говорим: откуда корни?


ШУСТЕР: Но там были другие всякие…

- Было похищение… Вернее, похищений не было. Были массовые вытеснения людей. Это было. Было русскоязычное вытеснение.

ШУСТЕР: Но были и похищения тоже.

- Были похищения, и в первую очередь чеченцев. Это все было.

ШУСТЕР: Господин президент и господа участники программы, у нас сейчас в прямом эфире две такие местности очень разные. У нас Чехия - лагерь для беженцев чеченских, и Кисловодск. В Кисловодске работает корреспондент НТВ Дмитрий Писаренко. Дмитрий, здравствуйте. А в Чехии работает чешская журналистка Мириам Евикова. Здравствуйте, Мириам.

Итак, начнем мы, наверное, все же с Кисловодска. Дмитрий, кто собрался у свободного микрофона? И где вы находитесь?

ПИСАРЕНКО: Наша камера установлена на Кисловодском вокзале. Именно отсюда в начале сентября и в начале декабря уходили электрички, которые подрывали террористы-смертники. Я напомню, что в результате этих терактов погибло 53 человека, более 100, практически около 200 получили ранения. Пострадавшие в большинстве своем это жители Кисловодска, и поэтому здесь, рядом со мной, люди, потерявшие родных и близких в результате этих диверсий, получившие ранения и продолжающие пользоваться этим видом транспорта.

ШУСТЕР: Скажите, Дмитрий, как считают люди: возможно быстро решить проблему терроризма в России?

ПИСАРЕНКО: Вы слышали вопрос ведущего. Пожалуйста, у кого есть желание выступить?

- У меня вопрос к президенту Чеченской Республики. Вы просите полномочия, чтобы навести порядок в Чеченской Республике. Сколько времени вам нужно для того, чтобы это получилось? И второй вопрос. Как вы думаете, почему никто не берет на себя эти взрывы, которые произошли в последнее время у нас, в нашем регионе и в Москве?

ШУСТЕР: Дмитрий, я думаю, что нам надо сразу на эти два вопроса ответить. Господин президент, пожалуйста, можно вас попросить? Два вопроса: если вы получаете более широкие полномочия, как быстро вы можете решить проблему, и почему никто не берет на себя ответственность.

КАДЫРОВ: Хорошо, я понял вопрос. Значит, я никаких полномочий не просил. Мои полномочия даны мне Конституцией Чеченской Республики и Конституцией Российской Федерации. Как я могу просить дополнительные полномочия, когда мы – субъект Российской Федерации? Как быстро покончим мы с этими бандитами и террористами? Как только будут работать наши службы, которые должны бороться против них. Я гражданский человек, и я не работаю в спецслужбах. Как они будут хорошо работать, так быстро мы будем справляться с ними.

ШУСТЕР: Господин президент, почему никто не берет ответственность за последние …

КАДЫРОВ: А вот это надо спросить у террористов, почему они не берут ответственность на себя. Мы только сочувствуем, сожалеем, приносим свои соболезнования, ахаем, охаем, получаем то, что мы имеем.

ШУСТЕР: Дмитрий, нам гораздо легче держать линию с Кисловодском, а с Чехией мы ее можем вот-вот потерять, поэтому попросите людей подождать, потерпеть, посмотреть программу, тем более, что вы можете ее смотреть, а в Чехии они ее смотреть не могут. Мириам Евикова, во-первых, вы находитесь в лагере для беженцев. Скажите, пожалуйста, их количество увеличивается в Чехии, эта проблема становится серьезнее, или сокращается?

ЕВИКОВА: Добрый вечер, Савик. Да, количество беженцев в Чехии явно увеличивается. По сравнению с началом военных действий в Чечне в 99-ом, в 2000 году, когда в Чехии можно было насчитать до 300 человек, уже в конце 2002 года количество их увеличилось до 3000, до трех с половиной тысяч. В этом году, в прошлом году, в 2003 году, их было более 4000. Что будет сейчас, на это пока тяжело ответить. Но по всей вероятности, никак это не поменяется и не уменьшится.

ШУСТЕР: Мириам, а мы можем людей спросить, рядом с вами люди, почему они бегут из России?

ЕВИКОВА: Да, вот у нас сейчас стоит группа людей, которые покинули Чечню, даже Россию, например, год, полтора года назад, даже раньше. Почему ты покинул Россию?


- В Чечне, безусловно, существует опасность для мирных жителей. Это не секрет. Но если есть опасность для жизни, то ее стоит покинуть, хоть и на время. Мы не собираемся всю жизнь жить за границей. С первой же возможностью, если все будет нормально, если будет нормальная жизнь, мирная жизнь наладится, то, я думаю, все с удовольствием поехали бы обратно домой.


ЕВИКОВА: Спасибо.


- Из-за детей, конечно, чтобы дети получили образование какое-нибудь, чтобы за это время, сколько идет война, сколько детей без образования выросло, уже одно поколение выросло без образования у нас, чтобы вернуться потом с умными детьми, которые выучатся чему-нибудь хорошему, надеюсь.


ЕВИКОВА: Лейла

- На сегодняшний день в Чечне нет легитимной власти. произошел фарс с президентскими выборами. 11 сентября президентские выборы были проиграны, потому что альтернативы Кадырову не было. Кадыров – это человек Кремля. У нас был легитимный президент, легитимная власть в лице Масхадова, но сейчас ее нет. Если бы в Чечню ввели, как в Албанию, в Индонезию ограниченный контингент войск ООН, тогда, может быть, там бы наступила какая-то ясность. А сейчас в Чечне тупиковая ситуация. И чеченцев преследуют по этническому, национальному признаку. Я хочу задать вопрос студии, я хочу задать вопрос главам государств России и Чечни: сколько должно умереть чеченцев, сколько их должны убивать, чтобы их назвали «преследуемым меньшинством» как на территории Чечни, так и на территории Российской Федерации? В этом огромном государстве Российская Федерация для маленького народа не нашлось маленького места!

ЕВИКОВА: Спасибо.

- Ну, то, что чеченцев преследуют по национальному признаку, это уже очевидно, доказывать не надо. Единственное, я хотел бы задать вопрос. Если они действительно хотят закончить эту всю ситуацию, когда они выведут войска, а потом, после этого, когда они начнут наводить там порядок? Это именно, если там есть Рогозин, ему этот вопрос хотел задать.

ЕВИКОВА: Это были чеченцы, которые сейчас проживают на территории Чехии.

ШУСТЕР: Спасибо Мириам. Чешская журналистка Мириам Евикова. Их много, этих лагерей для беженцев. Это лишь один. Господин президент, вам были заданы всякие вопросы. Но явно вот три категории людей, кто уезжает, потому что нет будущего для детей, кто боится за личную безопасность, кто считает, что вы не легитимный президент, и кто вообще считает, что этнические… ну, как их назвать? - не чистки, но вот эта этническая страсть, которая нагнетается в России, - это опасно.

КАДЫРОВ: Это опасно. То, что преследования есть, в этом они правы. Это мы видим и сегодня. Как только что-то где-то вспыхивает, сразу мы начинаем говорить: «чеченский след». Не разбираемся, кто это сделал, кто виноват. Все взрывы, которые были в Москве и Волгодонске, значит, арестованы, задержаны, осуждены не чеченцы. Но говорили чеченцы. Я был в Москве, когда был первый взрыв еще в 99-ом году, за сутки тут было арестовано более 900 чеченцев в Москве. Преследования есть. Но то, что говорят там: опасно, безопасно – слушать какую-то долю процента людей. В Чечне проживает более миллиона населения сегодня. Учатся дети, работают больницы, функционируют. Не все органы власти, но… Мы видим, тут есть и масхадовские эмиссары, которые защищают человека, развязавшего нам эту войну, который создал анклав бандитов в этом регионе Чеченской Республики.

ШУСТЕР: А почему обязательно эмиссары? Просто человек так думает.

КАДЫРОВ: Нет, это люди выехали, они работают, они на этом имеют какие-то копейки. Если бы не было так, как можно защищать человека, который вверг свой народ, свою республику в войну? Кто мешал Масхадову не допустить нападение на Дагестан? Или хотя бы осудить это вторжение в Дагестан? Кто ему мешал, если он президент, если он за свой народ и он народно-избранный? А то, что говорят: он форсировал выборы, человек Кремля. Это меня радует. Если Кремль меня поддерживает, президент поддерживает. Кто бы не хотел такую поддержку и быть человеком Кремля? Это нормально. А то, что они говорят… Мы, пожалуйста, сегодня выплачиваем компенсации за утерянное жилье и имущество. Кто хочет возвращаться из Чехии, из Кисловодска, пусть возвращается. Жилье если разрушено, они получают свои деньги, мы помогаем им устраиваться, открываем им пункты временного размещения для того, чтобы они были в республике. Так что здесь все условия созданы. Сейчас не 2000 и не 2001 год.

ШУСТЕР: Господин президент, вот тогда ответьте. Из того, что нам было сказано оттуда, что динамика, она растет, больше беженцев, больше становится. Вот когда вы пришли к власти, их стало уже 4000, а не 300. Как вы это объясняете? Нам было сказано Мириам Евиковой, что их было 300, вот такая цифра…

КАДЫРОВ: Откуда у нее такие статистические данные?

ШУСТЕР: Она журналист.

КАДЫРОВ: Она может говорить, и я тоже могу сказать, что у нас в Чечню вернулось 600 тысяч после моего избрания. Ну и что?! Но они сказали, а какое доказательство этому? Вот вопрос.

ШУСТЕР: Хорошо. Дмитрий Рогозин, вы на вопрос, который вам был задан, ответите?

РОГОЗИН: Мне вопрос был задан, когда выведут войска и когда наведут порядок. Но я могу сказать только одно, что вот мы анализировали, как проводилась амнистия летом прошлого года. Хотя господин Кадыров много об этом говорил такого хорошего, но я совершенно не понимаю, каким образом такого рода амнистия была организована, когда люди спускались с гор, доставали ППШ времен Великой Отечественной войны, сдавали эти железки администрации Чечни, а также представителям федералов, в результате без всякого переходного периода, без всякого запрета даже на профессии, тут же очень многие стали сотрудниками чеченской милиции.

КАДЫРОВ: Моя личная служба даже.

РОГОЗИН: Да. И после этого мы говорим о том, что именно тем людям, которые только что спустились с гор и которые недавно были бандитами, они теперь будут успешно бороться с бандитизмом. Знаете, я не в сумасшедшем доме живу. Я могу сказать только одно: такими методами точно бороться с терроризмом мы будем еще лет 200. Я считаю, что есть только один способ бороться с террором. Безусловно, добиваться, конечно, лояльности чеченцев, конечно. Безусловно, спецслужбы должны работать с чеченскими диаспорами, в том числе вербуя там агентуру, как это делают, скажем, американцы, ЦРУ, ФБР, которые работают с арабской общиной в Соединенных Штатах; как это делают французы, которые со всеми этническими общинами работают очень плотно. Мы практически не работаем. Это первое.

И второе. Только специализированные органы государства, федеральная служба безопасности и другие структуры могут работать против террористов. Не дилетанты и не бывшие террористы, которые просто поменяли кокарды и теперь сегодня являются чеченской милицией. (апл.)

КАДЫРОВ: Я хочу возразить. Подождите. Пусть похлопают, а потом я скажу.

ШУСТЕР: Я понимаю, что вы хотите высказаться. Пока там стоит ваш президент.

КАДЫРОВ: Мы не живем в сумасшедшем доме. Мы живем в государстве, но у нас есть сумасшедшие люди. Вот таких людей надо лечить. Эти люди делают политику в Чечне и на Чечне.

ШУСТЕР: Господин президент!

КАДЫРОВ: Подождите.

ШУСТЕР: Имена, имена я бы хотел услышать.

КАДЫРОВ: Не хочу я имена называть. Тут тоже не называют имена. И те люди, которые сложили оружие, только они могут против этих бандитов воевать и стоять против них. А те, которые вы говорите, спецслужбы, они 10 лет там еще будут работать, как хотят, ничего не сделают! Сегодня люди, которые сложили оружие, на верный путь смерти встали, потому что те их убьют, если не они их. У нас подходы нормальные, правильные и ППШ вы не видели, кто сдавал. Вы не были в Чечне, вы один раз только приехали с лордом Джаддом ночью и уехали, но осуждать, так говорить. Вот вы именно разжигаете межнациональную рознь, когда говорили, здесь стояли, чеченцев надо в угол загнать – один говорит, другой – их надо депортировать, этих черных. Пожалуйста, после ваших выступлений в Питере убили 9-летнюю девчонку. Если мы сегодня, то есть власть, не обратим внимание на тех бритоголовых, которые называются «шалостями», «ребячеством», мы получим не одну Чечню. Мы ничего не делаем, пока у нас не загорится! Когда загорится, вот тогда мы собираемся тушить пожар. А смотрим – у нас даже воды нет в пожарной машине.

ШУСТЕР: Господин президент, я вас прерываю по одной причине – потому что у нас Кисловодск уходит, у нас 5 минут осталось сателлита. Давайте людям дадим высказаться. Дмитрий Писаренко, пожалуйста.

ПИСАРЕНКО: Среди собравшихся, я отмечу, и мэр Кисловодска Сергей Демиденко. Для него эта тема очень знакома, он имеет звание полковника и участвовал в обеих чеченских кампаниях. Пожалуйста, Сергей Викторович.

ДЕМИДЕНКО: Я хочу уточнить, что терактов в Кисловодске не было, они были за пределами нашего города. В Кисловодске люди отдыхают, не воюют. Очевидно, что сегодня у президента Чечни большой политический, административный и боевой опыт. И у меня два вопроса. Скажите, как вы считаете, что должны сделать вы как президент республики, чтобы на территории Чечни не готовились террористические акты, и что должны сделать мы, представители муниципальной власти, силовых структур, чтобы из Чечни к нам не смогли прибывать террористы?

ШУСТЕР: Так как у нас мало времени, мы ваши вопросы запомним, и на них президент ответит, но пока у нас есть время, давайте послушаем людей, как они считают: можно эту проблему решить быстро или нет?

ПИСАРЕНКО: Пожалуйста, есть желающие?

- Мы знаем, что общественное мнение во многом зависит от того, как это преподносят средства массовой информации. Сейчас региональная независимая газета «На Водах», которую я представляю, а также телерадиокомпания «Сиф» в Кисловодске выступают инициаторами создания Ассоциации независимых средств массовой информации, в программу которых будет включено обязательно формирование установок мира, толерантности и добрососедства. Какие рекомендации могли бы вы дать нашей Ассоциации, считаете ли вы создание ее целесообразным?

ШУСТЕР: Дмитрий, я думаю, мы понимаем примерно настроение и мысли людей, и сразу дадим возможность президенту Чечни ответить на эти два вопроса, которые были заданы мэром. Во-первых, что можете, должны сделать вы, чтобы там, у вас, не готовились теракты против России?

КАДЫРОВ: Во-первых, нигде не доказано, что эти теракты готовятся в Чечне. Это не вопрос. Второе. Что я должен сделать? Я должен защищать свой народ, который мне доверил свою судьбу. Я буду это делать и буду защищать их права и со стороны федералов, и со стороны бандитов. А что должны сделать руководители субъектов или же муниципальные образования, чтобы к ним не проходили террористы из других субъектов? Они должны, их сотрудники и работники должны, наверное, работать почетче, чтобы не проходили. Но нигде не доказано, что теракт, который прошел в Москве в метро, к сожалению, я об этом говорил, выражал свои соболезнования, никем не доказано, что это сделано в Чечне, подготовлен, приехал человек, сел в вагон. Он не может с этим поясом проехать или с сумкой проехать сюда. Я думаю, здесь все было подготовлено. Поэтому надо всем нам собраться, не критиковать сегодня одну Чечню и чеченский народ, обвинять их во всем, а наоборот посмотреть, что же это за люди. Вы посмотрите, вы говорите: у них глаза не голубые, у них волосы черные. У нас есть и голубоглазые, у нас есть и карие, у нас есть и черные глаза, и всякие. Мы тоже люди. Мы граждане России, зачем делить нас?! И когда политики, которые находятся где-то у руля, когда они делят, вот это бывает просто обидно. Загонять, выселять, депортировать, уничтожать… Невозможно это сделать. Невозможно. Да, народ можно уничтожить. Но если народ встанет, это будет очень тяжело.

ШУСТЕР: Дмитрий Рогозин. В общем-то, вам был брошен вызов по-настоящему. Вы были на этой программе в день теракта, вы выступили с такой пламенной речью борьбы с этнической преступностью, и вот господин президент говорит, что потом таджикскую девочку убили в Санк-Петербурге.

КАДЫРОВ: Да, буквально после этих выступлений.

РОГОЗИН: Мне кажется, что господин президент, если он хочется называться таким образом, во-первых, должен прекрасно знать, что я бывал в Чечне не меньше, чем вы в Москве. Это раз. Причем в то время, когда вы еще были на стороне врага. Это первое.
Второе. Что касается того, что я говорил. Не надо путать вещи и подменять понятия. Я говорил о борьбе с этнической преступностью, о точечных ударах специальных служб по гнездам, которые свились на территории Москвы и других крупных российских городов. Подменять это понятием, что якобы кто-то из нас выступает за выселение кавказцев и других граждан России из Москвы, не было такого. Зачем вы такое говорите?! Вы что, вы нарисовали себе врага, вам проще всего бороться с таким врагом и вы с этим врагом виртуальным, не существующим в этой аудитории красиво боретесь. Мы спрашиваем вас конкретно: почему Россия, вся Россия помогает сегодня Чечне? По 2003 году – 2 миллиарда 250 миллионов рублей было вложено, не считая военных расходов в Чеченскую Республику. Почему вы работаете неэффективно? Почему сегодня вы пытаетесь не отвечать на конкретные вопросы о неэффективности вашей власти и пытаетесь обвинять ваших оппонентов в том, что якобы они призывают к выселению чеченцев и кого-то еще? Мы никогда к этому не призывали. А убийство этой девочки таджикской – это преступление, которое должно быть, безусловно, расследовано. Поэтому отвечайте, господин президент, на конкретные вопросы и не пытайтесь шельмовать ваших оппонентов. (апл.)

КАДЫРОВ: Ведите себя нормально и не указывайте, отвечать мне или не отвечать. Я могу отвечать и не отвечать. А то, что вы призывали, не призывали – тут еще две аудитории. Есть, которые поддерживают чеченцев и Чеченскую Республику, скажем так, и есть, которые настроены прямо против чеченцев. «Чеченский след», «чеченский терроризм»… Как можно говорить «40 процентов»? Вообще люди не понимают этого. Что, первый террорист в мире чеченец, что ли, был? Или впервые взорвался чеченец с поясом смертника, который вы называете «пояс шахида»? Вы наоборот оскорбляете шахидов, которые… Шахид - это который ради Аллаха отдал свою жизнь. А эти смертники - преступники. Первое.
Второе. Если говорить о деньгах и использовании этих денег, для этого у нас органов ой-ой-ой – достаточно! Почему-то за три с половиной года никого не посадили, что там было расхищение. А вот высказываний очень много. Все кому не лень говорят: черная дыра в Чечне, Кадыров не справляется, вот надо генерал-губернатора. Пробовали генерал-губернаторов, пробовали… Были Ермолов, были всякие. Подход сегодняшнего президента единственно верный. И назначение Кадырова… Он знал, что я был с Дудаевым, что я был с Махадовым, что я призывал к войне. Он все это знал. Но единственный, кто мог встать против них - это был Кадыров. У меня тогда было четыре человека, когда я встал против, как вы тут начали, против течения Бен Ладена, если хотите, или ваххабизма. Я против них воюю с конца 96-го года. Но никто не помогает. И поэтому, я извиняюсь, вот господин Бабицкий может попасть в Чечню, встретиться с ними и вернуться оттуда. Вот поэтому и продолжается война, потому что те, которые развязали войну, не дают закончить её. Не дают!

БАБИЦКИЙ: У меня нет ощущения, что война продолжается из-за того, что журналисты встречаются с той или другой стороной. Я хочу сказать, что, на мой взгляд, война сегодня продолжается, в значительной мере благодаря вашей политике, господин президент. И я не согласен с Дмитрием Рогозиным, который говорит о том, что ваша деятельность неэффективна. Мне как раз кажется, что за несколько лет господину Кадырову удалось создать так называемую службу «личной охраны» - это огромная банда насильников, грабителей, убийц, которые терроризируют Чечню, и в значительной степени война продолжается еще и поэтому.

КАДЫРОВ: Я вчера был на оперативном штабе, я отдал справку работы за один год. Вот этих людей, которых он оскорбляет, называя бандами, я предупреждаю, не делайте оскорблений, за каждое слово придется отвечать. Отдал я справку, и 28 сотрудников, этих людей, которых вы называете бандитами, награждены ФСБ Российской Федерации. Пофамильно вы можете их получить тоже.

ШУСТЕР: Пожалуйста, пожалуйста.

- Я могу сказать?

ШУСТЕР: Да, конечно, представьтесь только

КУРЧАУ РЕДЛИХ: Независимый журналист, Польша. Во-первых, я хочу вернуться к самому главному, то есть к терроризму. Откуда корни терроризма? Я спрашиваю, если действительно хотим узнать, откуда они растут, почему мы никогда не даем, мы - СМИ российское, то есть вы, русские, не даете голоса другой стороне? Есть фильм, который показывает, может быть, правду, может быть, неправду, о взрывах домов в Москве. Почему он запрещен здесь, в России? Почему фильм о «Норд-Осте»…

ШУСТЕР: Вы к кому обращаетесь сейчас?

КУРЧАУ-РЕДЛИХ: … запрещен

ШУСТЕР: Вы к кому обращаетесь, к виртуальному какому-то человеку?

КУРЧАУ-РЕДЛИХ: Нет, нет

ШУСТЕР: К кому вы обращаетесь?

КУРЧАУ-РЕДЛИХ: Я, секунду.

ШУСТЕР: Да.

КУРЧАУ-РЕДЛИХ: Я говорю…

ШУСТЕР: Давайте говорить конкретно.

КУРЧАУ-РЕДЛИХ: Я абсолютно согласна с г-ном Кадыровым, я никогда не думала, что я могу соглашаться с президентом Кадыровым, но он прав, что корни терроризма абсолютно не ведут в Чечню напрямую. И вы говорите о Ессентуках. Я могу что-то сказать, да?

ШУСТЕР: Пожалуйста.

КУРЧАУ-РЕДЛИХ: Пожалуйста, вот теракт в Ессентуках прошел 5-го декабря. А потом, 26 декабря показали человека Ибрагима Исрапилова, который был осужден за это, которого схватили как человека, который присутствовал, который, вообще, отвечает за это. Но этого человека задержали до того, еще до теракта, в Ессентуках, задолго, за неделю до того его задержали. А потом показали, что он это готовил. Я думаю, что нам надо разбираться в терактах намного больше, намного более тщательно. Я вас спрашиваю, почему ни один суд насчет террористов не был открытым? Почему ни один суд не происходит на глазах всего общества?

ШУСТЕР: В общем-то, может быть, вы и правы, может быть, и есть здесь люди, которым этот вопрос правильно задать. Вот Францу Клинцевичу и Дмитрию Рогозину, которые являются у нас все же представителями федеральной власти. Почему не открыты процессы? Почему мы не верим ни одному вердикту суда по-настоящему? И почему мы не показываем все, что, вообще-то, было бы правильно показать?

КЛИНЦЕВИЧ: Вопрос на самом деле очень серьезный. И я думаю, что в данном случае у правоохранительных органов есть какие-то на это соображения, наверное, пока мы эту проблему не закрыли. Но я хотел бы вернуться к истокам. Вот я очень внимательно наблюдаю нашу сегодняшнюю дискуссию. И мне кажется, что мы как бы пикетируемся, пытаясь уличить друг друга в каких-то сказанных словах. И хочу напомнить один очень маленький, но такой серьезный исторический момент. До 39 года на постсоветском пространстве в средней Азии мы боролись с басмачеством до 39 года. Проблема была страшная, ничего не могли сделать. Армии были там. Началась первая, вторая мировая война в сентябре 39го года, вы знаете, банды басмаческие пропали сразу, потому что интерес, который подогревался извне, перешел в другое русло. Это стало неинтересным. И на протяжении всей войны советской никогда, никакие басмачи там больше не выступали, не было источника, не было как бы информации. Мы сегодня говорим о терроризме. И я абсолютно убежден в том, что терроризм в Чечне имеет международные корни, он исполняется только теми заинтересованными людьми, которые живут на территории Чечни, и которым уже обратной дороги нет. Мы говорили сегодня про оружие, вот, к сожалению, мне неприятно слышать, потому что многие не понимают, что если бы Кадыров не взял этих людей к себе, то у них другой альтернативы и другой жизни не было бы. Никто об этом не говорит. Скажу больше, чтобы никого не обижать. Эти люди бывают не всегда правы. И с этими людьми надо работать. Но почему мы сегодня все вот собрались и навалились на Кадырова? Это что, проблема одного Кадырова? Это не проблема России? Это проблема России, прежде всего.

ШУСТЕР: Франц Адамович, мы не навалились, у него работа такая.

КЛИНЦЕВИЧ: Да, это, это есть. Дело в том, что, вы поймите правильно, я очень хорошо знаю обстановку в Чечне и знаю ситуацию, которая сложилась. И знаю ошибки, в том числе и Кадырова, которые есть. Но вместо того, чтобы помогать, мы как бы упрекаем, опять же, не учитывая ни грамма чеченский менталитет, какие-то конкретные вещи.

ШУСТЕР: Вот мы опять уходим от ответа. Вот был задан очень конкретный вопрос: почему мы не верим вердиктам судов?

КЛИНЦЕВИЧ: Почему? Во-первых, скажем так, по тем судам, которые состоялись, и их не так много, на самом деле, не все расследовано. Там присутствовали люди, это показывали, говорили и рассказывали. Я не знаю, почему сложилось такое мнение. Были отдельные суды, по которым просто нельзя было передать эту информацию, потому что следствие этого суда тянут за собой последствия других, и это связано с другой информацией.

ШУСТЕР: Пожалуйста, Акрам, представьтесь.

АКРАМ ХАЗАМ: Акрам Хазам, шеф Московского бюро телеканала «Аль-Джазира». Прежде чем задать вопрос г-ну Кадырову, я выскажу свое мнение. Очень трудно судить, насколько есть международный терроризм или чеченский терроризм, внутри Чечни, потому что существуют информационные блокады. И получить независимые мнения о Чечне очень сложно, очень трудно. И не надо набрасываться на журналистов, которые попадают в горах или не в горах, что они шпионы или сотрудничают с террористами и т.д. На самом деле, нам, журналистам, очень сложно судить, поскольку вот я лично 3 года не могу поехать туда, потому что очень сложно попасть. И через штаб Ястржембского я, естественно, не хочу, потому что это бесполезно. Теперь я хочу задать вопрос г-ну Кадырову. Скажите, г-н Президент, после того, как вы получили власть, росло ли число бандитов, террористов, как вы их называете? Если есть конкретные данные, сколько их человек? Это первый вопрос. И второй вопрос: у вас есть конкретная информация, сколько гражданских лиц погибло после того, как вы получили власть в Чечне? Спасибо.

КАДЫРОВ: Ну, у меня такой информации нет, сколько погибло. Но я знаю, что никто изначально не знает, сколько было людей у Масхадова и Басаева и также не знает, сколько их и сегодня, потому что эти цифры меняются, в зависимости от того, как ведут себя силовые структуры. Как только где-то нарушается или же делается преступление по отношению к мирным гражданам, к сожалению, это было очень много, в последнее время это почти сведено на нет, было очень много преступлений по отношению к мирным гражданам. У нас потерянных довольно большая цифра, где-то 2700 зарегистрированных дел, которые считаются пропавшими. Это еще во время Колыманова было зарегистрировано. А что касается, что после моих выборов случилось, люди начали возвращаться, беженцы с Ингушетии. Люди начали получать компенсацию. Люди начали верить власти, потому что она избрана, а не назначена. Когда я был назначен, и все вот пускали слухи, что сегодня-завтра Кадырова могут перевести муфтием или послом или куда-то в другой регион. Было сомнительное такое положение.

- А конкретные есть цифры у вас, сколько людей возвращаются?

КАДЫРОВ: Возвращаются каждый день. Вот сегодня мне передали, что подготовлено на 60 семей на пунктах временного размещения в городе. Сегодня осталось в лагерях 4620 человек, это которые в палатках живут. И эти люди добровольно возвращаются.

ШУСТЕР: Пожалуйста, пожалуйста

КАДЫРОВ: Что?

КУРЧАУ-РЕДЛИХ: Я только что оттуда

КАДЫРОВ: Ну вот вы все оттуда, а я с Луны свалился.

КУРЧАУ-РЕДЛИХ: Ну, извините, но я просто оттуда

КАДЫРОВ: Да, да, вы просто.

КУРЧАУ-РЕДЛИХ: Я была там три недели назад и видела, что там тысячи в лагерях.

КАДЫРОВ: … И Бабицкий тоже просто оттуда, я говорю – 4600, не 4 человека.

КУРЧАУ-РЕДЛИХ: Вы неправду говорите, г-н Президент.

КАДЫРОВ: Да?! Вы давайте, я завтра улетаю, я прошу вас взять г-на Бабицкого и мы вместе полетим в этот лагерь

АКРАЛИ ХАЗАМ: А он вернется оттуда? (Апл.)

КАДЫРОВ: Если со мной полетит, вернется.

(Все вместе говорят)

КАДЫРОВ: Поезжайте со мной, я завтра улетаю.

- Там же 45 тысяч, как минимум, живет.

КАДЫРОВ: Ну я говорю, прошу вас, поехать со мной завтра. Да нету. Вы что говорите?

- ….

ШУСТЕР: Сейчас, секундочку, ну, давайте дадим коллегам сказать два слова. Господа!

КАДЫРОВ: 45 тысяч…

ШУСТЕР: Я вас прошу, я вас призываю … что?

- Можно …

ШУСТЕР: Вы не можете говорить, вы должны слушать. Да, пожалуйста.

- Я неделю назад была там, в Чечне, и вот прямо после того, как я вернулась в Москву, человек, мой помощник, с кем я работала, его задержали. Непонятно, милиция ли это, ФСБ? И мне показывали документы его жены, и до сих пор она не знает, где он находится, а хотела бы узнать прямо, если вы знаете какую-то информацию об этом. И тоже, второй вопрос, зачем, если существует здесь в России демократия, зачем стараются пугать иностранных журналистов ехать в Чечню?

КАДЫРОВ: Иностранных журналистов, я не знаю, я не управляю этими журналистами и не даю им аккредитацию. Это здесь, в Москве определяют, кому ехать, кому не ехать. И сколько было пользы от этих журналистов, тоже, наверное, мы знаем. Не всегда эти журналисты тоже бывают такими объективными. Вот у вас всегда информация односторонняя, однобокая. Вот Масхадов – хороший, а Кадыров – незаконный. Вот там беженцы, а мирных граждан вообще нету. Жизнь абсолютно не налаживается. У нас сегодня 226 тысяч только школьников, 19 тысяч студентов в городе, в разрушенном, в развалинах этих учатся студенты – об этом никто не говорит.

- Вы когда-нибудь читали мои статьи?

ШУСТЕР: Секундочку.

КАДЫРОВ: Я вообще не читал, не слышал про вас.

ШУСТЕР: Я думаю, что, во-первых…

КАДЫРОВ: Я Бабицкого хорошо знаю еще от той войны. (апл.)

ШУСТЕР: Андрей, пожалуйста. Я господ журналистов, которые самые профессиональные из всех, прошу без микрофона не говорить, это бессмысленно. Андрей.

БАБИЦКИЙ: Да, у нас было включение из Чехии. Я живу сейчас в Чехии.

КАДЫРОВ: Ну и живи на здоровье.

БАБИЦКИЙ: И я должен сказать, что… Спасибо, спасибо за разрешение. Я должен сказать, что действительно есть вот эта динамика. После того, как г-н Кадыров был избран, хотя, в общем, я не назвал бы то мероприятие, которое проводилось в Чечне, выборами…

КАДЫРОВ: А ваше мнение тут не учитывается.

БАБИЦКИЙ: Я присутствовал на них. Стали люди уезжать в массовом порядке, то есть вот эта цифра три с лишним…

КАДЫРОВ: Это «удуговская труба».

БАБИЦКИЙ: Я вам говорю о статистике.

КАДЫРОВ: Я вам говорю, что вы - это «удуговская труба» через голос Бабицкого. Вот слушайте Удугова, говорит Бабицкий. (Апл.)

БАБИЦКИЙ: Ну хорошо, я могу продолжить?

КАДЫРОВ: Говорите.

БАБИЦКИЙ: Да. Люди стали понимать, что никаких оснований рассчитывать на серьезные изменения в перспективе на четыре года у них нет. И поэтому очень многие после этих выборов решили покинуть Россию.

КАДЫРОВ: А кто покинул? Вы назовите одну семью, которая уехала, фамилии, не надо говорить, там 10, 20, фамилии одной семьи, и где эта семья, куда она уехала?

БАБИЦКИЙ: А вы не видели, вот сейчас …

КАДЫРОВ: Одну семью, фамилию, не надо просто говорить: уезжать начали, приезжать начали.

БАБИЦКИЙ: … А вы видели включение из Чехии?

КАДЫРОВ: Я сказал другое. Я буду давить терроризм и ваххабизм в зародыше, я сказал. В зародыше. Я ему появиться не дам на свет. (апл.)

ШУСТЕР: Пожалуйста.

- Я хотел бы обратиться к вам, давайте мы, наверное, вернемся к теме, я не думаю, что мы сегодня собрались допрашивать Кадырова здесь.

ШУСТЕР: Да, но мы редко получаем такую возможность.

- Такое удовольствие.

- … не надо было приглашать сюда, мы же тоже пришли, наверное, на…

ШУСТЕР: Хорошо, г-н Кадыров, вернитесь на ваше место. Вы будете участвовать с места.

КАДЫРОВ: Я еще пока не устал, я могу еще. (апл.)

ШУСТЕР: Садитесь. А у меня к вам будет сразу вопрос, после рекламы вы на него ответите. Вот г-н Кадыров сказал, что он единственный человек, который мог занять пост президента Чечни сейчас. И президент Путин это понял. Вы поэтому сняли свою кандидатуру, потому что он единственный?

КАДЫРОВ: Я не так сказал. Я сказал, что выбор, сделанный президентом, когда он меня назначал, я не говорил, что я мог быть только президентом, это люди проголосовали. Но тогда только я мог быть, поэтому он назначил. Или же вы считаете решение президента неверным?

ШУСТЕР: Я ничего не считаю. Я задаю вопросы.

КАДЫРОВ: А-а-а… Вот так вот.

ШУСТЕР: Подождите секундочку, но вас же народ избрал, причем тут президент?

КАДЫРОВ: А сейчас уже народ. Тогда…

- О чем он говорит?

КАДЫРОВ: Я говорю о назначении.

- … была администрация.

КАДЫРОВ: Когда назначали меня.

ШУСТЕР: Хорошо.

КАДЫРОВ: Тогда назначали главой администрации, решение было президента.

ШУСТЕР: Нет, мне тон не нравится. А почему я не могу поставить под сомнение решение президента?

КАДЫРОВ: …Тихо, тихо. Правильно. Савик.

ШУСТЕР: Что это такое?

КАДЫРОВ: Ничего, нормально.

ШУСТЕР: Нормально.

КАДЫРОВ: Всё нормально.

ШУСТЕР: Конечно. Давайте после рекламы продолжим. (Апл.)

(Реклама)

ШУСТЕР: В прямом эфире – «Свобода слова». Я приглашаю Асламбека Аслаханова к микрофону. Ныне он – помощник президента Российской Федерации, он поначалу участвовал в предвыборной гонке в Чечне, потом снял свою кандидатуру, потому что вы поняли, что есть один правильный кандидат, и это не вы.

АСЛАХАНОВ: Правильно. Я, во-первых, никогда не стремился стать президентом республики. Я об этом заявлял неоднократно. Более того, когда ко мне пришли брать Джабраилова в свое время и сказали: если ты пойдешь, мы будем поддерживать, я сказал: я не собираюсь идти на выборы, я не пойду. И, откровенно говоря, когда пошел, абсолютно не подготовлен, не имея финансовой базы, не имея штаба, не имея сторонников, потому что все те, которые готовы быть у меня в штабе, были у Кадырова, были у Джабраилова, были у Сайдулаева, они разошлись.

ШУСТЕР: Хорошо. Всё. Мы понимаем вас. Давайте сейчас вернемся к терроризму. Вот главный вопрос, который задают люди из Кисловодска: Что надо сделать в Чечне, чтобы не готовились теракты в России?

АСЛАХАНОВ: А кто сказал, что теракты готовятся в Чечне?

ШУСТЕР: Подождите, не суть важно, где взрывчатка готовится. Важно, кто ее готовит.

КАДЫРОВ: У нас что, заводы, что ли, производят взрывчатку? Нет, что у нас, заводы производят взрывчатку, что ли? Или вещества к этому?

АСЛАХАНОВ: Ахмед, я отвечу. Я отвечу. Во-первых, я привел вам пример, что до 2000, то есть до 1994 года в Чечне не было ни одного террористического акта. Во-первых, чтобы знали, потому что если мы говорим, что истоки терроризма начинаются из Чечни…. Начались значительно позже. Это первое. Второе. Когда вице-премьер правительства Российской Федерации, он же министр внутренних дел России Куликов Анатолий Сергеевич сказал, что в Чечне 8 лагерей, где готовят международных террористов, подчеркиваю, международных террористов, где окопались выходцы из различных государств мира. И что нужно кончать с международным терроризмом. Нужно нанести точечные ракетные удары по ним. Это стоило Куликову, его должности. На него ополчились все средства массовой информации, и власти. Как это можно? Это недемократично. А можно же было в то время, наверное, закончить с терроризмом-то. С организованным терроризмом, который чеченский народ не приглашал. Не нужен он нам был. Это люди, которые терроризировали население Чеченской республики. И об этом почему-то никто не говорит. Далее. Да, много загадочных терактов…

ШУСТЕР: А почему никто не говорит? Ну, посмотрите, целых 60% людей, которые здесь в студии считают, что это именно так. Почему об этом никто не говорит? Говорят.

КАДЫРОВ: 60%.

АСЛАХАНОВ: А я говорю…

ШУСТЕР: Международные. Но вот люди пришли.

АСЛАХАНОВ: Ну, вы знаете, когда цифра 40% - это страшно много. Страшно много. Чеченцы – это третий этнос Российской Федерации. Чеченцы в полной мере пострадали за 12 лет, как ни один народ не пострадал. Чеченцы, находящиеся за пределами Чечни и в самой Чечне, после каждого террористического акта, который совершается, они в поной мере получают, по полной программе. Вот сейчас теракт произошел, ни МВД, ни руководство МВД, ни Генеральная прокуратура, ни ФСБ, ни мэр города, ни президент республики, президент государства не говорили, что это чеченцы совершили, чеченский след. Одна из версий. Извините, средства массовой информации мгновенно повернули чеченский след и после этого, что было, вы, наверное, прекрасно знаете. Опять эти маски-шоу, опять преследование чеченцев, лишь потому, что чеченский… Хоть я к ним до этого неоднократно приходил, этот человек каждому известен. Но это жертвы. Это жертвы терроризма, они оттуда бежали, уходили оттуда, чтобы спасти своих детей, дать им образование, уходили оттуда. А их догоняют здесь и преследуют. И, извините меня, ну, наверное, какой-то гуманизм должен быть, какая-то порядочность. И когда 40% говорят, я считаю, это очень много, это страшно несправедливо. И мы говорим, какие теракты знамениты были …, ну, хоть одного назовите чеченца, который совершал. Представители Кавказа, там, другие. Да, наверное, были заказчиками Хаттаб, Басаев, другие, мы не отрицаем этого, действительно, лагерь существует. И говорить, что чеченские бизнесмены финансируют. Ну зачем об этом говорить-то? Бизнес любого чеченца, который находится, проживает за пределами Чечни, он прозрачен, он виден.

ШУСТЕР: Пожалуйста.

- Я хотел бы сказать о

ШУСТЕР: В микрофон говорите.

МАГОМАДОВ: Мансур Магомадов, журналист. Хотел бы сказать вот о чем. Я вижу здесь очень много прекрасных лиц, настолько же прекрасных душ, и обращаюсь также к тем, кто сидит перед телевизорами. Чеченский народ сегодня оказался пассажиром того автобуса, который был взорван для того, чтобы отвести внимание от тех, кто грабит банк сегодня, сейчас, понимаете, о чем идет речь? Дайте мне слово. Это «Свобода слова». Я хочу сказать. Господа, банк украден, банк украден. Чеченцы сейчас, эта же продолжается трагедия, чеченцев, оказавшихся в этом взорванном автобусе, чтобы отвести общественное мнение, опять же, используя средства массовой информации, Савик, я как коллега вам говорю, вы неправильно ставите вопросы. Вы ставите вопросы так, загоняя тех, кто отвечает, в заданные рамки, это неправильно.

ШУСТЕР: Хорошо. Скажите мне, как их правильно ставить?

МАГОМАДОВ: Не надо ставить вопросы так, чтобы отвечали на ваш вопрос положительно. И вообще, мне кажется, слово «терроризм чеченский», некорректно поставлен вопрос.

ШУСТЕР: А почему иракский – корректно, палестинский – корректно, а чеченский – некорректно?

МАГОМАДОВ: Можно, нет, извините, это, извините, мы живем в России, мы живем в России, одной, единой многонациональной России, многоголосой России, понимаете? И если мы внутри себя будем, в своей стране будем такими же методами бороться с терроризмом, у нас ничего не получится.

ШУСТЕР: Вы понимаете, страшно не то, какие я вам вопросы задаю…

МАГОМАДОВ: Я вам предлагаю…

ШУСТЕР: А страшно вот посмотреть на то, как на то, что вы говорите, люди реагируют.

МАГОМАДОВ: Я надеюсь на то, что …

ШУСТЕР: С безразличием, понимаете.

МАГОМАДОВ: … общественность, россияне, русские поставят каждый себя на свое… на место свою национальность и пусть подумают, насколько им это будет приятно. Мне как чеченцу это неприятно. И вопрос поставлен некорректно. И честно я скажу, формулировка начальная была не такая этой передачи. Это не свобода слова, извините.

ШУСТЕР: Хорошо. Спасибо. Если вам не дают говорить, это еще не значит, что нет свободы слова. Пожалуйста. Спасибо большое, г-н Аслаханов.

АСЛАХАНОВ: Я хотел бы вам подарить одну книгу. Вы знаете, наверное, судьба, жизнь, даже я никогда не думал, что мне придется писать, я написал книгу «Эволюция мирового терроризма». Как будто бы я знал, что мой народ будут преследовать, обвинять их тотальным террористом. Я хочу вам подарить книгу. Здесь как вообще терроризм, а это, наверное, древнее, чем древняя профессия, зарождался.

ШУСТЕР: Спасибо. (Апл.)

ШУСТЕР: Спасибо, Франц Адамович, пожалуйста.

КАДЫРОВ: Вы получаете вторую книгу. Первая у меня, уже подаренная Аслахановым.

АСЛАХАНОВ: Я первую президенту России подарил, вторую тебе, а третью …

ШУСТЕР: Франц Адамович. Вот президент Путин о вашей работе в Чечне сказал следующее:

ПУТИН: К сожалению, очень многие политические силы активизируются только в период предвыборных кампаний. Мне очень приятно, что вы отметили одну из них, это, и отметили в позитивном ключе, это «Единую Россию», которая действительно много сделала в ходе подготовки к референдуму. Это правда. А некоторые из активистов этой партии, Франц Клинцевич, насколько мне известно, просто лично, без охраны без всякой практически побывал чуть ли не во всех селениях. Встречался с людьми, объяснял позицию федерального центра, Государственной Думы. Ну, в общем, напрямую работал с избирателями. И это, конечно, достойно поддержки, как минимум.

КЛИНЦЕВИЧ: И во время выборов президента Чеченской Республики, и во время выборов депутатов Государственной Думы работал я вместе со своими…

ШУСТЕР: Вы работали в Чечне. Так вот, Франц Адамович, глядя на то, что происходит сейчас, игра стоила свеч?

КЛИНЦЕВИЧ: Когда у меня было партийное поручение, связанное с Чечней, и меня как одного из членов генерального совета направили туда для работы нашей региональной партийной организации, я это воспринял как некое партийное поручение. В прошлом человек военный, исполнял его добросовестно. Я сегодня крайне не удовлетворен вот вообще нашей дискуссией, потому что, мне кажется, мы иногда говорим немножко не о том. Я не согласен с тем, что альтернативы Кадырову не было. Пусть Ахмад Хаджи не обижается, но когда началась предвыборная кампания, из тех кандидатов, которые были, у Кадырова был не самый высокий рейтинг. И работал штаб, работали организации, и прошли выборы, прошли выборы. Я не согласен с тем, что сегодня говорят про чеченцев. Я имею в виду не отдельных представителей боевиков, бандитов, у бандитов нет национальности. Я не согласен с тем, как дают оценку миллионному народу, проживающему на территории Чеченской Республики. У меня мало опыта, возможно, общения с чеченцами, которые живут в Москве, в Санкт-Петербурге. Но я очень хорошо знаю народ, который живет в Чечне, в горах, в населенных пунктах. И я вот сегодня стою перед вами как человек, который пытается по жизни не лицемерить и не врать, я влюблен в этот народ. И если сегодня не федеральная власть, региональная власть не обратит внимание непосредственно на чеченский народ, который сегодня, к сожалению, зачастую живет оторванно от власти, живет своей жизнью, потому что у него проблемы, и не всегда эти проблемы властью решается так, как хочет народ. Я, к сожалению, должен это констатировать. Имею большие, скажем так, нарекания в сторону федеральной власти. А как следствие уже и региональной власти, мы проблему в Чечне не решим. Я хочу, чтобы в обществе знали, что люди, которые живут в Чечне, на самом деле это очень трудолюбивые, честные и порядочные люди. И они сегодня сталкиваются с проблемами, при которых мы не помогаем им решать проблемы, а наоборот отталкиваем от себя. И зачастую так бывает по действиям отдельных представителей федеральных сил.

ШУСТЕР: Франц Адамович, но мы же не будем от себя скрывать, что есть немалое количество людей в Чечне, которые готовы взрывать и убивать по разным причинам? Это месть, это трагедии, это всякое. И как сделать так, чтобы это не происходило? Если мы будем говорить: ну, все народы хорошие. Мы же не говорим, что есть лучше, хуже, все народы хорошие. Мы говорим о другом.

КЛИНЦЕВИЧ: У меня есть на это абсолютная уверенность, что в данном случае работа Министерства иностранных дел российской Федерации может на 80% решить проблему, скажем так, нашего внутреннего существующего терроризма. Меня в этом никто не переубедит.

ШУСТЕР: Министерство иностранных дел?

КЛИНЦЕВИЧ: Министерство иностранных дел. Я не хочу этот посыл расшифровывать, люди здесь все взрослые и грамотные, они понимают, о чем идет речь. Я неслучайно говорил о 39-м годе перед этим. В то же время я хотел бы обратить внимание всех на то, что если мы не изменим отношение к народу в целом и не изменим отношение к тому, что происходит в Чечне, если мы не создадим рабочие места, если мы не дадим людям возможность работать, если мы не дадим возможность людям нормально жить, прежде всего, в нормальном цивилизованном жилье, мы эту проблему очень долго будем решать. И люди должны увидеть, что власть, федеральная власть действительно думает и заботится о своем народе. Проблему один Кадыров, сколько бы …

ШУСТЕР: А вот вы скажите, любопытно, вот как Министерство иностранных дел может решить эту проблему?

КЛИНЦЕВИЧ: Прекратить источник финансирования терроризма, который сегодня есть в Российской Федерации.

ШУСТЕР: Именно Министерство иностранных дел?

КЛИНЦЕВИЧ: Послушайте, …

- … Неправильный вопрос.

КЛИНЦЕВИЧ: Нет, вопрос, вопрос правильный, и ответ правильный. Мы все отлично понимаем, о чем идет речь.

ШУСТЕР: Да, пожалуйста, у нас просто очень мало времени. Спасибо. Более-менее мы понимаем позицию. Дмитрий Рогозин, вы с места будете говорить, ладно, потому что у нас очень мало времени, потом после рекламы будет Андрей Бабицкий. МИД может решить эту проблему?

РОГОЗИН: Можно я про МИД ничего говорить не буду, потому что я ничего не понял. Я скажу немножко о другом. Вот Франц Адамович, которого я уважаю, мой коллега по Государственной Думе. Я представляю фракцию «Родина», он представляет «Единую Россию». Я хочу одно только отметить, Франц, не надо сейчас излучать лучи любви к чеченскому народу, любому другому народу, не надо сейчас забалтывать проблему. Мы уважаем любой народ Российской Федерации. Вопрос в другом. Вот судя по всем выступлениям, которые здесь звучали от моих чеченских коллег, они в принципе даже не признают те проблемы, ту ответственность, которая была у чеченцев за все, что происходило с начала 90-х годов, сначала в их республике, а потом и по всей России. Как будто они единственные только жертвы.

РОГОЗИН: Второе. Мне не нравится этот спор, потому что он ведется между иностранными журналистами, Бабицкого я отношу к иностранным журналистам, и представителями администрации Кадырова, потому что они представляют, иностранные журналисты, иностранных налогоплательщиков. Мы, депутаты Государственной Думы, представляем своих налогоплательщиков. И когда мы говорим о том, что, да, нужно дать возможность чеченцам работать, заниматься мирным ремеслом, это не означает, уважаемый г-н Кадыров, что бывшие боевики завтра становятся милиционерами. Они должны стать строителями, не знаю, там, на пашню пойти, что-то еще, чем-то еще …

КАДЫРОВ: Если они другого не знают, что они могут делать?

РОГОЗИН: Учите их, учите. Мы вам денег даем более двух миллиардов рублей ежегодно.

КАДЫРОВ: Для чего?

РОГОЗИН: Второй вопрос очень важный.

КАДЫРОВ: Через дирекцию проходят эти два миллиарда, федеральные структуры

РОГОЗИН: Мы до сих пор не воспользовались опытом других государств. В Америке после 11 сентября немедленно были созданы в Конгрессе специальные комиссии. И Буш создавал специальную комиссию для того, чтобы понять, каким образом спецслужбы проморгали теракты? Почему до сих пор российский парламент не пошел по пути восстановления института парламентских расследований, чтобы убедиться, а как деньги, которые собирает вся Россия, на Чечню расходуются? Почему эти деньги не доходят до тех самых людей, о которых сегодня с таким пафосом говорит мой коллега? Как сегодня работают специальные службы? Мы все время подменяем понятия. Где голос российских граждан-налогоплательщиков, которые должны требовать от власти расходовать деньги под контролем парламента? И вы, г-н Кадыров, не должны снимать ответственность за свою работу. (Апл.)

ШУСТЕР: Пожалуйста.

РОГОЗИН: Нет, г-н Кадыров должен на это ответить.

КАДЫРОВ: Я хочу просто пояснить

ШУСТЕР: У нас мало времени осталось

КАДЫРОВ: Я хочу просто пояснить. Если уважаемый Рогозин не знает, федеральная целевая программа, где он говорит, эти два миллиарда, в этом году там 3,5 миллиарда, проходят через федеральное казенное предприятие, которое называется «Дирекция», которая подчиняется Госстрою России, Кошману сегодня. Человек назначается здесь, деньги проходят через него. Заказчики, министры здесь. Поэтому я говорю: если мы полноценный субъект, отдайте нам восстановление, отдайте нам нефть, чтобы мы ее реализовывали, не «Роснефть» чтобы продавала нефть нашу, а чтобы стопроцентная государственная компания была в Чеченской Республике. Потом вот спросите, у кого, где эти деньги А вот тут: Кадыров два миллиарда украл. Вы просто, просто вот на публику говорите и всё, абсолютно.

ШУСТЕР: Пожалуйста.

АСЛАХАНОВ: Я хотел бы, Дмитрий, высказаться.

ШУСТЕР: Г-н Аслаханов, у нас очень мало времени.

АСЛАХАНОВ: Я очень коротко скажу. Я думаю, что, наверное, я считал, что не нужно говорить об этом, за то, что в Чечне произошло, и огромный исход оттуда был и русских и чеченцев, чеченцы заплатили очень дорогую цену. Почти 300 тысяч человек у нас убитых, калеками стали. Республика дотла разрушена. Мы очень жестоко наказаны за это. Мы не снимаем, что, да, действительно, был у нас геноцид в отношении других народов, и в отношении своего населения, которое иначе мыслило. Потому что был порядок: если ты не с нами, то против нас – вот по этому принципу. Поэтому мы заплатили большую цену, и говорить о том, что мы уходим от этой темы, наверное, будет очень неправильно.

ШУСТЕР: Спасибо. Г-н Аслаханов, мы должны …

КАДЫРОВ: … Я не хочу, я не согласен. Я сегодня являюсь гарантом народа, который меня избрал, и брать ответственность на народ – я не согласен. Если бы Кремль не захотел, не было бы у нас первой войны. Не было бы. Не привезли бы Джохара туда, не свергли бы законную власть. Второй человек в государстве, Хасбулатов, приехал, сверг законную чечено-ингушскую власть. Зачем теперь винить народ? Была кучка авантюристов, они были под руководством, под колпаком служб, которые курировали, как курируют г-на Бабицкого тоже. Возят, привозят, отдыхает.

ШУСТЕР: Ну зачем вы так?

КАДЫРОВ: Как есть…

ШУСТЕР: Есть журналистская солидарность, вот люди тоже ездят, сколько могут. Я одно скажу, сейчас мы должны уйти на рекламу, я не могу не уйти на рекламу, правда. Это правда. Всякие слова критики могут звучать, выговорили, не выговорили, сказали, даем слово, не даем слово, свобода слова, не свобода слова. Проблема совсем другая. Мы эту тему никогда не обсуждаем. И поэтому, когда мы собираемся, это превращается в некий такой почти, извините за выражение, не обижайтесь, балаган, потому что у нас нет возможности на эту тему говорить никогда публично и нормально. Эта тема табу. И табу она не потому, что наша вина. Не наша это вина.

КАДЫРОВ: … журналисты иностранные обсуждали вопросы, значит, здесь наши и задавали нам такие …

ШУСТЕР: Г-н Кадыров, мы в большом мире живем.

КАДЫРОВ: В каком мире?

ШУСТЕР: В большом мире, огромном, где много людей живут вместе

КАДЫРОВ: … и чтобы наши журналисты вот так вот осуждали

ШУСТЕР: Да сколько хотите.

- … Польша

КАДЫРОВ: Да я не говорю про Польшу, зачем…

ШУСТЕР: Хорошо. Мы должны уйти на рекламу.

(Реклама)

ШУСТЕР: В прямом эфире – «Свобода слова». Я приглашаю Андрея Бабицкого к микрофону. Андрей Бабицкий недавно, летом был в горах, где живут и готовятся экстремисты. Андрей, вот для нас очень важно понять, если мы не знаем, что происходит, мы не можем прогнозировать, что будет, это работа журналиста - знать, что там происходит. Андрей, что там происходит?

БАБИЦКИЙ: Ну, знаете, я бы установил очень простую причинно-следственную связь. Терроризм связан с тем произволом, который сегодня творят в Чечне и федеральные военнослужащие, пальма первенства уже сейчас принадлежит даже не им, а людям Кадырова. Он связан с похищением людей, с бессудными казнями, с пытками, со всем набором тех прелестей, которыми сопровождается эта война уже 4 года.

ШУСТЕР: Андрей у нас люди в основном считают, что терроризм международный, что это люди, пришедшие извне. А вот люди, пришедшие извне, в основном из мусульманского мира, арабского, но мы же знаем имена.

БАБИЦКИЙ: Я сказал, моя точка зрения иная. Я считаю, что на самом деле ни в чеченских традициях, ни в культуре, ни в религиозности нет никаких оснований для того, чтобы расцветали вот эти идеи радикального ислама. Мне кажется, что если произвол будет остановлен, то и терроризм сойдет на нет.

ШУСТЕР: Пожалуйста.

ЮЗИК: Меня зовут Юлия Юзик, я журналист и недавно написала книгу «Невесты Аллаха», где пытаюсь понять, кто эти люди, смертники, которые совершают здесь теракты? И вот первое, я хотела бы замечание иностранным журналистам, которые здесь сидят рядом и, собственно, Андрею Бабицкому. Я бы не стала так, таким романтическим ореолом окрашивать людей, которые совершают теракты. Не надо говорить о пытках, не надо говорить о людях, которых уводят без суда и следствия. Это все есть, безусловно. Но люди, которые посылают, допустим, этих женщин, которые взрываются на протяжении уже больше, больше года в России, они посылают своих женщин умирать, они их убивают. И не надо говорить здесь: вот есть пытки, казни, вот как же… Они есть

БАБИЦКИЙ: Почему об этом говорить не надо? Секундочку.

ЮЗИК: Почему они посылают своих сестер, своих жен? Это первое. А во-вторых, я хотела бы спросить у представителей власти, г-ну Клинцевичу, г-ну Рогозину вопрос, тема, собственно, сегодня «Терроризм в России: чеченский или международный?» Нам говорят о международном терроризме. Г-н президент с экрана нам тоже говорит о международном терроризме. Я занимаюсь этой проблемой достаточно долго. И я знаю, что людей, женщин, мужчин, которых везли на «Норд-Ост», люди, которые их собирали, вербовали, возили, не имеют никакого отношения к международному терроризму. Они имеют отношение скорее к нашим специальным службам и к нашим министерствам внутренних дел. Это российская проблема. И пусть они скажут, пусть они приведут какие-то свидетельства в пользу международного терроризма, пусть они чем-то аргументируют, потому что вот то, что сегодня прозвучало, что теракт в метро совершил араб, получив 4,5 миллиона долларов, это детский лепет. Вы встаньте и скажите, что, где международный терроризм, о чем вы говорите? Спасибо.

БАБИЦКИЙ: Очень сумбурное выступление. Я не совсем понимаю, почему не надо говорить о пытках, почему не надо говорить о бессудных казнях, об исчезновении людей. Мне кажется, как раз это самое важное.

ШУСТЕР: Дмитрий Рогозин. Франц Клинцевич, вы ответите на этот вопрос по поводу международного терроризма.

РОГОЗИН: Вы знаете, у нас народная примета всегда: если свет отключают, значит виноват Чубайс. Если террористы какие-нибудь, значит Бен Ладен. Проще всего использовать эти клише «Бен Ладен», «Чубайс» и т.д. для оправдания всего того, что происходит у нас. Все гораздо сложнее и проще одновременно. Международный терроризм, конечно, присутствует в Чечне, уважаемая автор вопроса. Но проблема в том, что он присутствует именно потому, что слаба Россия. Они появляются именно потому, что они пользуются ситуацией, которая возникла в самой России. Не потому, что это агрессия международного терроризма против суверенного государства. Если бы мы были сильны, если бы власть была сильна, никакие арабы здесь бы не появилис. (апл.)

ШУСТЕР: Давайте мы посмотрим на реакцию. Пожалуйста, Франц Адамович…

(апл.)

КЛИНЦЕВИЧ: Господа, я прошу прощения, дело в том, что когда мы… Дима, Дима, когда мы говорим о международном терроризме, я вот лично прежде всего имею в виду не то, что пришел человек извне, принес взрывчатку и взорвал. Я говорю о том, что заказы сделаны оттуда, профинансированы. У нас здесь хватает соответствующих центров. Я имею в виду источник этого терроризма. И, безусловно, меня никто не переубедит, что на эти международные террористические деньги происходят события, взрывы и в Чечне, и в других российских регионах.

ШУСТЕР: Давайте подведем итоги того, как наша аудитория работала. Вы помните, она была поделена на две категории. 40% считают, что корни терроризма в Чечне. А 60% считают, что его корни международные, что это в самом деле образ коллективный Бен Ладена. Итак, какое высказывание разъединило совершенно, раскололо нашу аудиторию?

КАДЫРОВ: Я должен защищать свой народ, которые мне доверили свою судьбу (апл.). Я буду это делать и буду защищать их права и со стороны федералов, и со стороны бандитов.

ШУСТЕР: Вот это высказывание Ахмада Кадырова, президента Чеченской Федерации раскололо аудиторию, кто-то вам поверил, а кто-то вам вообще не поверил.

КАДЫРОВ: Чеченская федерация?

ШУСТЕР: Вы несете ответственность за весь народ, и вы во главе этого народа. Кто-то поверил, а кто-то не поверил. А вот какое высказывание и кому он принадлежит, которое было поддержано нашей аудиторией максимально, и той, и другой группой?

РОГОЗИН: А как деньги, которые собирает вся Россия на Чечню, расходуются? Почему эти деньги не доходят до тех самых людей, о которых сегодня с таким пафосом говорит мой коллега? Как сегодня работают специальные службы? Мы все время подменяем понятия. Где голос российских граждан-налогоплательщиков, которые должны требовать от власти расходовать деньги под контролем парламента? И вы, г-н Кадыров, не должны снимать ответственность за свою работу.

ШУСТЕР: Вот это высказывание Дмитрия Рогозина было одобрено, что говорит, что все равно общественность …

КАДЫРОВ: Так это понятно, у меня фамилия Кадыров же. Был бы, там, Сидоров, Петров, тоже поддержали бы. Вот что самое, самое обидное, что мы делим по национальному признаку. Самое обидное. Вот тут говорят: выталкиваем русскоязычных, вытесняли. Когда в 94-м году 31 декабря полетели бомбы на город Грозный, вот тогда большинство было русских в этом городе. Чеченцев в советские годы не допускали никуда, ни на заводы, ни на нефтепромыслы, никуда. Они были второсортные в советские годы. Русскоязычные жили в городе, в городах. Вот эти бомбы начали падать на них, и начали они убегать оттуда.

- Правильно, спасибо.

ШУСТЕР: Правда, это правда.

РОГОЗИН: Грозный всегда был преимущественно русским городом. И многие русские, до 80% … в Грозном были русские люди.

ШУСТЕР: Дмитрий Олегович, я …

КАДЫРОВ: Эта песня, которая была найдена

ШУСТЕР: Я вынужден закончить программу.

КАДЫРОВ: … которую писала старуха, бейте, все равно от нас ничего не осталось. Старуха

ШУСТЕР: Г-н Президент, это вы руководите чеченским народом, я эфиром не руковожу.

КАДЫРОВ: Я вообще тогда нигде не был. Я нигде не был в 94-м году…

ШУСТЕР: Мне надо прощаться. Всё. Сейчас будет фильм на канале НТВ. Будет фильм, и мы исчезнем. И, может быть, зрители этому будут рады. Но сейчас будет фильм. Всё. До следующей пятницы.

(Апл.)

КАДЫРОВ: Закончилось всё, да. Это плохо.

{mosloadposition user9}


При копировании материалов ссылка на сайт обязательна