11.10.2010 /11:28/ – Господин президент, совершенно очевидно, что стабильность и порядок в республике сохраняются во многом благодаря вашему стилю управления, «жёсткой руке» президента Кадырова. Если вас не переизберут, не боитесь, что преемник, делая реверансы в сторону демократии, «ослабит хватку», всё вернётся на «круги своя»?

– Меня часто упрекают в чрезмерной жёсткости управления регионом. С точки зрения благополучной Германии, может быть, в этом есть доля истины. Однако для сегодняшней Чеченской Республики только такой стиль управления является приемлемым. Поясню. В Германии война закончилась 65 лет назад. У нас же только недавно. За шесть с половиной десятилетий немцы построили мощную экономику, общество с развитой демократией. У нас же иная ситуация. В 1991 году, когда в начале развала СССР к республиканской власти под красивыми лозунгами прорвались различные проходимцы, начался процесс скатывания Чеченской Республики к хаосу. Конфронтация с Россией под лозунгом независимости привела к страшной трагедии для чеченского народа. Война уничтожила, разрушила до основания республику. Были разрушены не только города, но и вера людей в будущее, в способность властей защитить их от произвола бандитов. Я продолжаю то, что начал мой отец – первый президент послевоенной Чечни Ахмат Кадыров, для которого на первом плане были вопросы безопасности, борьбы с похищениями людей, искоренения преступлений против личности – как со стороны бандитов, так и со стороны военных формирований. Думаю, что в основном мне это удалось. Я имею в виду жёсткое отношение к исполнению моих поручений чиновниками и ответственными лицами. Тут, как говорится, сделал – молодец, не сделал – в твоих услугах больше не нуждаемся. Я также придерживаюсь жёсткой политики в отношении членов НВФ. В своё время им была предложена амнистия. Те, кто принял её, живут в своих семьях, работают, служат в правоохранительных органах, несут на должном уровне свою службу. Бандитам нет места на чеченской земле. Мы не хотим жить на пороховой бочке. Ведь вы в Европе тоже испытываете страх перед террористической угрозой. Проблема безопасности – это приоритет любой политики. А политика в таких вопросах не может быть «мягонькой»: с теми, кто пускает в ход оружие против мирного населения, разговор может быть только жёстким. И я уверен, что такие методы нисколько не противоречат принципам демократии.

В вашем вопросе – скрытый намёк на то, что сегодня в Чечне нет демократии. Это абсолютно не так. Только мы никогда не позволим под лозунгами лжедемократии творить зло, расшатывать ситуацию. Я – самый доступный руководитель на свете. Каждый день нахожусь среди людей. Они имеют возможность напрямую со мной общаться, говорить о своих проблемах.

Относительно своего преемника. Такое решение – прерогатива президента России и парламента ЧР. В любом случае, я в этом уверен, никакого возврата к прошлому не будет. По той простой причине, что люди больше не хотят войны.

– Официальным примирением закончились более чем сложные отношения с семьёй Ямадаевых. Это действительно ваша нравственная позиция или политическая необходимость?

– Моя нравственная позиция – это следование традициям и обычаям моего народа. А они предусматривают уважительное отношение к старшим.

Уважаемые в Чечне люди, старейшины и религиозные деятели, просили главу нашего рода Хож-Ахмеда Кадырова, который является не только авторитетным во всем исламском мире богословом, но и старшим в роду Кадыровых человеком, содействовать моей встрече с Исой Ямадаевым. Это примирение тем более ценно, что произошло в особо почитаемый мусульманами месяц Рамадан.

– Один мой немецкий коллега, посмотрев очередной репортаж из Чечни, заметил, что столь высоко ценимые Кремлём батальоны чеченской милиции на самом деле напоминают отряды боевиков с плохой дисциплиной, которыми, в силу обстоятельств, командует не Умаров, а Кадыров. Что вы можете ответить язвительному немцу?

– Да, среди них есть бывшие боевики, которые, воспользовавшись амнистией, ушли из рядов НВФ, вернулись к мирной жизни, а потом захотели на службе доказать свои мужество и верность Родине. Личный состав батальонов ВВ МВД РФ – отлично подготовленные, дисциплинированные люди, которым можно доверить любое ответственное дело. Они отличаются личным мужеством и бесстрашием. Я десятки раз убеждался в этом во время спецопераций. Успешных спецопераций, позвольте заметить. А успех в военном деле без дисциплины, без чёткой организации работы невозможен. Я, как офицер, знаю это. Теперь о чеченской милиции. Вы заблуждаетесь, если думаете, что в батальонах служат только чеченцы. Во-первых, это не чеченские батальоны, а подразделения ВВ МВД РФ, которые подчиняются командующему внутренними войсками. А служат в них не только чеченцы, но и русские, татары, аварцы, кумыки, украинцы и представители других национальностей.

– Чем вызваны ваши предложения о переименовании должности президента? Разве не всё равно, как этот пост называться? И почему это предложение озвучено именно сейчас, а не во времена правления вашего кумира – господина Путина?

– Нет, не всё равно, как называться! Иначе в одной республике был бы хан, в другой – атаман, в третьей – воевода. Дело не во времени принятия этого решения и не в том, кто является в данный момент президентом России. Согласитесь, есть что-то неэтичное в том, что в России, помимо главы государства, президентами называются свыше десятка руководителей регионов. Особенно это «режет» слух во время официальных встреч и церемоний, вызывает чувство неловкости. Не может быть одного статуса у главы государства и руководителей регионов. В Германии один канцлер? Да. Нет же канцлера Баварии или Нижней Саксонии! В Германии, если не ошибаюсь, 16 земель, и главы органов исполнительной власти на уровне субъектов германской федерации называются премьер-министрами (или бургомистрами городов-земель). Вот вам и ответ на ваш вопрос! В России должно быть также. Нынешнее название моей должности – глава Чеченской Республики. Как говорят в России, не имя красит человека, а его дела. Так что, как бы ни назывался руководитель региона, главное – хорошая работа. Я придерживаюсь такой позиции.

– Как сейчас обстоит дело со столь необходимыми республике инвестициями? Чем заинтересовываете западных партнёров?


– Заинтересовываем перспективностью и востребованностью тех проектов, в реализации которых республика очень заинтересована. И у нас складывается продуктивный диалог с инвесторами. Совсем недавно вместе с южнокорейской фирмой мы построили и запустили завод железобетонных изделий. Учитывая строительный бум в республике, нет сомнений, что завод станет рентабельным производством. Для строительства привлечены инвесторы из Турции, Словакии. Недавно на инвестиционном форуме в Сочи республика предложила вниманию потенциальных инвесторов 35 проектов и предложений в различных отраслях экономики на сумму в 175 млрд. рублей, и даже уже подписаны ряд соглашений. То есть, мы с инвесторами работаем. У нас широкое поле для деятельности. Ведь мы практически с нуля восстанавливаем экономику республики.

– С этого года в европейских ВУЗах начали учиться чеченские студенты. Готовите для республики специалистов по каким-то определённым отраслям?

– Нехватка специалистов – это тоже наследие войны. С 2008 года мы приняли президентскую программу подготовки молодых специалистов за рубежом. Наших ребят приняли в высшие учебные заведения нескольких европейских стран, в том числе и в Германии. Буквально месяц назад новая группа уехала в Лейпциг. Это 32 студента, из которых 14 будут обучаться медицине, а остальные – физике, математике, германистике. В этом же году 62 студента отправились в Англию. Всего сейчас обучение за рубежом проходят 220 человек. Конечно, мы даём им стипендии и направляем учиться именно тем специальностям, в которых нуждается республика. А республике нужны строители, специалисты в области сельского хозяйства и информатики, химии, биологии.

– Какие меры предпринимаются руководством для улучшения имиджа Чечни в Европе и мире?


– А нам не надо для этого предпринимать меры. Если миру интересна Чеченская Республика, то ему достаточно приехать и посмотреть на неё. Просто увидеть, как она живёт. Как трудится, как танцует, как спортивные вершины покоряет, как бандитов бьёт в хвост и в гриву, как детей растит, как строит… Нам надоело доказывать миру, что мы люди. Если такие доказательства нужны, значит, мир не так совершенен, как хотелось бы. К сожалению, пока не очень заметно стремление Запада увидеть сегодняшнюю Чечню, понять её и принять её такой, какая она есть на самом деле. В республику приезжают журналисты из десятков известных западных СМИ. В разговорах они восторгаются переменами, а уехав, пишут небылицы. Создаётся впечатление, что у них ностальгия по недавнему прошлому региона, когда он был залит кровью, когда здесь царили хаос и беззаконие. Может, я и неправ, но к такому мнению приходишь, читая некоторые публикации. Хочу заметить, что иностранные журналисты сегодня беспрепятственно ездят по всей республике, встречаются, с кем пожелают, снимают что угодно. Но при этом чувствуются скрытые попытки романтизировать тех, кто находится в лесу, тех, кто стреляет, взрывает, поджигает. Власти обвиняют в том, что против террористов не работают в белых перчатках. Но человек, открыто вставший на путь террора, представляет угрозу обществу и должен быть изолирован. Другого пока не придумали.

– Рамзан Ахматович, вы достаточно амбициозно обещаете, что Чечня будет самым процветающим регионом Российской Федерации. Вероятно, у вас есть основания для таких заявлений. А средства на это у вас есть, или все эти благие порывы должны финансироваться из федерального бюджета?

– Наташа, когда речь заходит о федеральном бюджете, вдруг в вопросе начинает звучать сарказм или обвинение. Федеральный бюджет, он что, не на все субъекты рассчитан? Или Чеченской Республике им пользоваться грешно? Уверяю вас, несмотря на своё послевоенное состояние, мы, как и все регионы РФ, проходим процедуру утверждения бюджета, отстаивая целесообразность программ и проектов. А то, что мы строим амбициозные планы, так это оттого, что мы любим свою родину, свой народ, который много страдал. Он имеет право на хорошую жизнь. Я уверен, мы сможем эти планы реализовать. Главное, по уму расходовать средства: плохому руководителю и миллиарда не хватит, чтобы создать что-то дельное. А мы знаем цену этим деньгам, и каждую копейку направляем на главную цель – развитие республики. И, между прочим, не сидим только на бюджете, внебюджетные средства привлекаем, и с инвесторами работаем. Под лежачий камень вода не течёт. Мы не лежим – работаем. В Чечне десятки и сотни объектов построены на внебюджетные средства. Это – современные школы, больницы, детские сады, спорткомплексы, газопроводы, дороги и мосты.

– Как долго Чечня будет оставаться дотационным регионом?

– Вы знаете, что в последнем опубликованном рейтинге дотационных регионов, в России насчитывалось лишь 16 недотационных регионов – они имели в консолидированных доходах своих бюджетов менее 10% федеральных средств. А теперь посчитайте: в РФ 83 субъекта. Значит, 67 регионов страны – дотационные. Если бы это была одна Чеченская Республика, то мы могли бы отчитаться: война, разрушенная экономика, нет промышленности, население только начинает оживать, развитие малого и среднего бизнеса уже идёт, но это только начальный этап, доходы от добычи нефти и газа нам не принадлежат и т. д. Но ведь дело не в одной Чечне. ещё 66 регионов в той или иной степени зависимы от федеральных дотаций. И значит, речь идёт о наличии системной проблемы. Чечня лишилась сотен заводов, фабрик, различных фирм. Федеральная помощь необходима для того, чтобы выровнять ситуацию, а дальше мы сможем стать и донорами. Хочу привести вам пример. Произошло слияние ФРГ и ГДР. Сколько Бонн потратил на развитие ГДР? Десятки миллиардов, и конца этому не видно. А ведь там война закончилась в 1945 году, за 45 лет до воссоединения.

– Европейцы не без оснований опасаются исламизации Старого Света. В Чечне религия поднята практически на государственный уровень. Насколько глубоко религиозно сегодня чеченское общество? Нет тенденции превращения республики из светской в религиозную?

– Чеченское общество всегда было религиозным. И я не вижу в этом ничего плохого. На каждой американской банкноте написано: «Мы верим в Бога». Это ведь не означает, что Америка стремится к теократии. Религия – это сфера духовная. Чечня – часть России. И нет никакого противоречия в том, что верующие в Бога, религиозные люди живут в светском российском государстве. Духовность только способствует совершенствованию общества, и значит, вера служит во благо государству. По всей России происходит процесс возрождения религии. Высшие должностные лица посещают церкви и мечети, поздравляют граждан с религиозными праздниками. Разве это плохо? Бояться надо не исламизации или христианизации. Бояться нужно безверия и бездуховности.

– В интервью «Радио Свобода», вы говорили что «хорошо то, что Россия не отпустила Чечню, потому что независимость – это гибель для народа». Совсем нетипичное мнение для свободолюбивого и независимого горца. Сейчас оно не изменилось?

– Свободолюбивый и независимый горец должен обладать ещё и мудростью. А она заключается в том, чтобы реально оценивать ситуацию, здраво взвешивать все «за» и «против» и отказываться от обречённых, утопических идей. Именно такой идеей была идея независимости Чечни от России. Потому что она не имела точки опоры. Ни при каких обстоятельствах республика не смогла бы существовать вне российского государственного поля. Она стала бы «банановой» республикой, которую западные спецслужбы сделали бы ещё одной базой для подготовки международных террористов.

Я не хочу такого будущего для своего народа, хочу мира и стабильности для своей родины. Ради целостности России погиб мой отец, сотни близких мне людей. И я не сверну с этого пути.

– Рамзан Ахматович, как я понимаю, вашим кумиром по-прежнему, остаётся национальный лидер? Хотели бы видеть Владимира Путина снова на посту президента?

– Да, Владимир Владимирович – мой кумир. Он мудрый политик, мужественный человек, человек слова и дела, и действительно является национальным лидером. Если россияне выберут его вновь президентом, значит, они тоже относятся к нему с таким же уважением и доверием, как и я.

– Учитывая проделанную вами работу по восстановлению Чечни, вы можете считать свою миссию выполненной?

– Я буду считать свою миссию полностью выполненной, когда на территории Чеченской Республики будет нейтрализован последний бандит. Когда Чеченская Республика станет самым развитым регионом страны, когда ни один её житель не будет нуждаться в жилье, работе. Я каждый день думаю, что бы ещё сделать для своего народа. Служением ему я и живу.

Наташа Николаева, "Русская Германия"


Пресс-служба Главы и Правительства Чеченской Республики




www.ChechnyaTODAY.com

{mosloadposition user9}


При копировании материалов ссылка на сайт обязательна

test 2Новости СМИ2