Шалажи у подножия гор

Шалажи расположено в живописном месте, в предгорье Урус-Мартановского рйаона, его окраина уходит в северный склон кавказского хребта, что делает летнюю погоду здесь достаточно прохладной. В советские времена здесь располагались детские лагеря отдыха, но они разрушены войной и не восстанавливались. 

Рассказывают, что село было основано выходцами из тейпов нашхой и чинхой, здесь было несколько маленьких хуторов, которые в 1933 году были собраны в одно село с названием Шалажи. В 1944 году после выселения чеченцев в Среднюю Азию, село получило новое название Подгорье, здесь в основном жили русские и дагестанцы. По возвращении домой после реабилитации село снова вернуло себе старое название.

Как известно, практически все села в Чечне основывались на берегу реки и получало название по реке. Река Шалажа и стало прототипом названия самого села. Оно граничит на севере – село Катыр-Юрт, на северо-западе – сёла Янди и Старый Ачхой, на северо-востоке – село Гехи, на востока – сёла Гехи-чу и Рошни-Чу.

Географичсекое расположение Шалажи предполагало, что ему будет  отводится роль своего рода форпоста. Именно здесь часто собирались воины со всей Чечни для планирования оборонительных операций против захватчиков, будь то незванные гости из Азии или северной России.

- В далеком прошлом Шалажи был опорным пунктом, тут собирались чеченские военные отряды, их командиры держали совет, выносили решения и разрабатывали планы ведения военных действий, - рассказывает старожил села Моулда Солгереев. - Еще в советские времена читал в журнале «Наука и жизнь», что горцы собрались в Шалажи, организовали сопротивление войскам татаро-монголов и остановили их в этом направлении. Об этом может свидетельствовать место недалеко от села, которое мы называем «Нюйр-аре» («Поле сёдел»). По преданию там состоялось сражение, где и был разбит большой отряд монгольского войска. После битвы там осталось так много деревянных монгольских седел, что женщины всю зиму собирали их и топили печи, – рассказал М. Салгереев.

Салгереев Моулди – образованный человек, работал в молодости шофером, позже – в министерстве по делам национальностей ЧИАССР, в министерстве образования республики. У него, в свои 78 лет, очень хорошая память и готовность передавать жизненный опыт подрастающему поколению. Он рассказал о Деде Арсанове, которого с большим уважением вспоминали его отец и дяди. Этот уважаемый человек часто приглашал сельчан на поле помочь убрать урожай, накосить сена. Мудрый и благородный Деда сближал людей, проводил проповеди, делал все, чтобы они жили в дружбе и поддерживали друг друга.

– Старейшины рассказывали, что после укрепления советской власти в Чечне приехал к нам один грузин-землемер. Он мерил землю и определял сельские границы, в том числе пастбищные и пахотные. Житель Шалажи Хаба Магомаев принял его, как дорогого гостя, зарезал в его честь большого барана. В благодарность за гостеприимство грузин выделил шалажинцам столько земли, что впоследствии из-за больших налогов они начали приглашать своих знакомых, родственников из ближайших сел, чтобы выделить им землю и чтобы они на ней вместе с ними жили, – говорит М.Салгереев.

Моулди было восемь лет, он учился во втором классе, когда ранним февральским утром к ним в дом вошел солдат, предложил сдать оружие и дал 15 минут на сборы.

– Отец отдал все оружие, что было в доме - охотничье ружье, патронташ и кинжал, – вспоминает Моулди. – Мать в панике начала хвататься то за одно, то за другое, нужно было много всего взять, но всего взять тем более за столь короткое время было невозможно. Зашел офицер, увидел слезы матери и разрешил спокойно собираться. Нас вывели, посадили на сани. День был солнечный. Мне запомнилась наша собака, когда мы выезжали со двора, дядя бросил ей баранью ляжку, но она даже не посмотрела на мясо – положила голову на лапы и из ее глаз текли слезы. Еще сутки мы провели в пункте сбора. Ночью пошел снег, но мы оставались под открытым небом, а утром нас посадили на грузовики и отвезли на железнодорожную станцию. Ехали много дней, помню, когда эшелон делал поворот, и люди в задних вагонах видели передние, то кричали: «поезд разворачивается, нас везут домой». Никому не хотелось верить до конца, что нас все-таки разлучают с родной землей.

В последующем Моулди написал в казахстанской школе сочинение об этом, описал все муки и страдание людей в депортационном эшелоне.

– Наш учитель Николай Антонович Единорог – хороший был человек – раздал одноклассникам тетради с сочинениями, но мою оставил у себя. А мне сказал, чтобы после уроков пришел к нему домой. В своей комнате Николай Антонович сел у печки, подбросил дров и снова вслух прочитал мое сочинение. У него были слезы на глазах. «Никогда больше не пиши об этом, Моулди», – сказал он и бросил тетрадь в печь.

Возвращение в родное село состоялось в 1958 году, но попасть в собственные дома удавалось не всем – они были заняты другими людьми. Пришлось обустраиваться по-новому, многие жили в землянках.

– Но я помню, какое единодушие и согласие царили в нашем селе, как люди жили, словно это одна большая дружная семья. Помогали друг другу строить дома, постоянно шли традиционные белхи. Даже на выходных невозможно было отдохнуть, мать меня сразу отправляла на помощь кому-нибудь. Таковы были времена.

Одной из особенностей прошлого – это наличие сушилок для дикорастущих плодов. Сушпункты, где заготавливались дикоросы, входили в состав Чечено-Ингушского плодосеменного промышленного хозяйства, которых вообще было только четыре на весь Советский Союз. И, кстати, Шалажинское отделение держало первое место в ЧИАССР среди восьми республиканских отделений. Здесь производились повидло, пюре, компоты, а также экстракты для газированной воды. В принципе это можно было бы возродить, наверное, дело времени.

Иса Атабиев

www.ChechnyaTODAY.com

Все права защищены. При перепечатке ссылка на сайт ИА "Чеченская Республика Сегодня" обязательна.