Рождественский Роберт Иванович

В 60-е годы Роберт Рождественский (1932–1994) входил в «великолепную пятерку», не менее любимую, чем тогдашние хоккейные: Рождественский, Евтушенко, Вознесенский, Ахмадулина, Окуджава.

Потом пятерка распалась. И все-таки продолжала играть за одну команду: ее противниками были благословленные государством двоемыслие, подавление личности, ханжество, невежество, антисемитизм…

В 70-е годы он оказался чуть ли не единственным поэтом, читавшим стихи на кремлевских концертах. Но лавры придворного стихотворца его не прельщали – мешала совесть. По последним стихам Рождественского хорошо видно, насколько этот орган шестого чувства был у него воспален. И именно в последних, предсмертных стихах он дописался до себя.

(по материалам

«Новой газеты» за 20.06.2002)

Роберт РОЖДЕСТВЕНСКИЙ

***

Тихо летят паутинные нити.

Солнце горит на оконном стекле...

Что-то я делал не так?

Извините:

жил я впервые

на этой Земле.

Я ее только теперь ощущаю.

К ней припадаю.

И ею клянусь.

И по-другому прожить обещаю,

если вернусь...

Но ведь я

не вернусь.

***

Яйелла, хIаваэхь кхозу сеаларш,

Малх коран ангалин «хье багош» бу.

Къера ву:

хийла сох доьжна хир гIалат,

Дуьххьара вáрна суо кху Дуьнен чу.

Суна и хIинцца бен хаа а луш дац.

Цунна тIетеIаш, – сан сужда, сан дуй.

Нийят а:

дахар сан хир ма ду вуьшта,

ВагIахь со юха…

И-м цахиндерг дуй.

***

Е. Евтушенко

Такая жизненная полоса,

а может быть,

предначертанье свыше:

других 

я различаю голоса,

а собственного голоса

не слышу.

И все же он, как близкая

родня,

единственный,

кто согревает в стужу.

До смерти будет он

внутри меня.

Да и потом

не вырвется наружу.

***

Е.Евтушенкона

Дахаран цхьа мур хир бу-кха хIара,

я хир иза

Делан къайлах йоза:

нехан аьзнаш

къасталуш ма-дарра,

сайниг

суна дуьхьалдаьлла довза.

Доцуш сан цаторриг ду и

хIетте,

цхьаъ бен доцуш,

шелах со вохвийриг.

Со дIаваллалц хир ду и

сан кийрахь,

цул тIаьхьа а –

боцуш къаста меттиг.

***

Может быть, все-таки мне 

повезло,

если я видел время запутанное,

время запуганное,

время беспутное,

которое то мчалось,

то шло.

А люди шагали за ним по пятам.

Поэтому я его хаять не буду...

Все мы –

гарнир к основному блюду,

которое жарится где-то

там.

***

Хетарехь, хир и сан аьттонна хилла –

Кегари хилла и хан-зама гар:

Iадийча санна – цкъа,

цкъа – некъах тилла,

Хьаьдда цкъа ихна ерг,

боларехь – цкъа.

Нах а дIалелара, цуьнан юх лаьцна,

Цундела цунна со хIуттур вац лен…

Вай а кхин хIун яра,

хан схьатIекхаьчча,

Коьртачу кхачанна чамбийриг бен.

(Гочйинарг – Ахматукаев Адам)

www.ChechnyaTODAY.com