Руслан Хакишев: «Театр для многих был смыслом жизни»

В мае текущего года Чеченскому театру имени Героя Советского Союза Х. Нурадилова исполнится 85! О легендарных артистах, с которых начинался старейший в республике театр, о тех, кто в дальнейшем вершил его историю, рассказал главный режиссер ЧГДТ им. Х. Нурадилова, Народный артист РФ, лауреат Государственных премий РСФСР и ЧР Руслан Хакишев.

- Руслан Шалаудинович, как вы пришли в профессию?

- Надо сказать, мои родители  были завзятыми театралами. Мы жили в Грозном, до Великой Отечественной они часто водили меня в театр имени Х. Нурадилова, а на сцене играла моя тетя по отцу Хава Хакишева. Актерской профессии она училась в той самой легендарной студии из Чечено-Ингушетии при московском Государственном Институте театрального искусства имени Луначарского (ГИТИС, ныне РАТИ), в которую вошли первые артисты нашего театра. Они стали первокурсниками ГИТИСа в 1938-м. 

Из книги Руслана Хакишева: «Чеченский государственный драматический театр имени Ханпаши Нурадилова»:

«1938 год. В Москве при Государственном Институте театрального искусства им. Луначарского (ГИТИСе) под руководством Минаева М. Г. обучаются актерской профессии 45 посланцев Чечено-Ингушетии.

Перед детьми землепашцев, пастухов, кузнецов, выходцами из горных аулов открыт широкий, волнующий мир высокого искусства. Многие из студийцев имеют небольшой опыт работы в национальном театре. Всем им от 19 до 22 лет. Самому старшему – Вахе Татаеву – 24 года. Он имеет опыт заведующего районным клубом. Ваха Татаев является старостой курса.

…Младшим на курсе был 19-летний Абдулла Хамидов, чей неиссякаемый юмор, сердечность, великолепное знание чеченского языка, обычаев, фольклора, соблюдение «обязанностей младшего» делают его душой студии». (Конец цитаты). 

В 1941-м году учеба первой студии в ГИТИСе прервалась. В годы депортации наша семья жила в Кзыл-Орде, Хава Хакишева устроилась костюмером в местный драмтеатр, и я мальчишкой вечно пропадал там. То есть рос в атмосфере любви к искусству и творчеству, поэтому выбор профессии не был случайностью.

- В театральный вуз поступили уже в Грозном?

- Наша семья приехала из Казахстана в Чечено-Ингушетию в числе первых возвращенцев в 1957-м. Многие мои однокурсники были детдомовскими или выросли в семьях без отцов. Мой отец тоже не вернулся с фронта - он был политруком кавалерийского полка, воевал в годы Великой Отечественной вместе с легендарным командиром Мовлади Висаитовым. Получив ранение, вскоре опять ушел на фронт, потом его направили в другое воинское подразделение. Погиб он под Одессой.

Так вот, шел 1957-й, когда в Грозном был объявлен набор в национальную актерскую студию при Ленинградском Государственном  Институте театра, музыки и кинематографии. Я прошел все туры, поступил в ЛГИТМИК. Ленинград  произвел на нас, вчерашних спецпереселенцев, незабываемое впечатление. Что видело наше поколение в казахских аулах середины прошлого века? А в этом городе перед нами вдруг раскрылась мощная культурная стихия!

Преподавали нам большие актеры, которых до этого мы видели только на киноэкранах: Василий Меркурьев, Владислав Стржельчик, Андрей Толубеев, Николай Черкасов... В ЛГИТМИКе часто организовывались встречи с известными советскими и зарубежными артистами. Среди них – Махмуд Эсамбаев и Аркадий Райкин. С первого курса мы играли в массовках спектаклей, посещали все театры, музеи, выставки. Мы попали в мир высокого искусства! Пять лет в ЛГИТМИКе– это и обучение актерской профессии, и всестороннее развитие личности.

В 1962-м вернулись в Грозный. Отношение к театру было святое! Но здесь многие мои однокурсники столкнулись с жилищной проблемой. Общежитие актерам не предоставлялось, те, кто не успевал выехать в село, ночевали в оркестровке. Не выдержав трудностей, несколько моих однокурсников ушли из театра.

- Вы тоже недолго играли на сцене. Только покинули театр временно, чтобы вернуться уже в другом качестве?

- Работал я в театре им. Х. Нурадилова два сезона. В 1964-м опять уехал в Ленинград и поступил на режиссерский факультет. Не в составе студии - самостоятельно, на общих основаниях.

Но это было потом. А в 1962-1964-х, завершив учебу по специальности «актер драматического театра и кино» я играл в спектаклях театра имени Х. Нурадилова с именитыми  коллегами старшего поколения. Яраги Зубайраев, Тамара Алиева, Хава Хакишева, Асет Ташухаджиева, Хулимат Мустапаева, Асет Исаева, Халим Мусаев и другие были в расцвете таланта и творческой формы. Они поступили в ГИТИС в 1938 году, но их учеба прервалась с началом Великой Отечественной войны.

Как приняли в театре нас - молодых актеров, выросших за годы депортации? Из опыта других коллективов знаю, что обычно старшее поколение артистов, скажем так, не очень-то радуется значительному омоложению труппы, опасаясь отправки на пенсию или перспективе остаться без ролей. Конечно, открыто об этом никто не говорит, но такие моменты бывают. Повторюсь, в других коллективах. У нас этого не было вообще! Корифеи сцены относились к нам, как к равным.

- Какими были ваши первые роли?

- Получив диплом актерского факультета ЛГИТМИКа в 1962 году, я задержался в Ленинграде и приехал в Грозный с опозданием на месяц. В театре им. Х. Нурадилова уже шли репетиции спектакля «Мирандолина» (по пьесе «Трактирщица» Карло Гольдони). Режиссером был Арсений Ридаль. Меня ждала яркая комедийная роль маркиза Фордепополь. В 24 года мне «везло» на острохарактерные возрастные роли. В те же годы сыграл восточного мудреца Гусейна Гуслия в комедии о Хадже Насреддине.

В исторической драме «1002-я ночь» играл роль Вихмана, бывшего генерала СС. То есть в молодом возрасте  довелось создать образ 55-60-летнего фашиста, такого «мощного» генерала СС, отметившегося в истории преступлениями в концлагере. Работал над ролью кропотливо. Согласно ленинградской актерской школе и принципам преподавания актерского мастерства, мне надо было понять первопричину жестокости моего героя по отношению к узникам концлагеря. Помню, перечитал с этой целью восемь томов «Нюрнбергского процесса»; ночами слушал «Немецкое радио», работая над речью персонажа (хотя в советские годы запрещалось слушать «вражеские голоса»).  Было еще много ролей. Как я упоминал, актерский период моей карьеры завершился в год поступления на режиссерский факультет ЛГИТМИКа – в 1964-м.

- Рабочий график труппы той поры – каким он был?

- Мы приехали из Ленинграда летом. Работа в театре для нас началась с выездных спектаклей. То есть, с ходу «сели на колеса» и ездили по районам. Тогда, в середине 1960-х, Домов культуры не было в каждом селе и райцентре, как сейчас, а в тех, что имелись, отсутствовали условия для показа спектакля; если же были сценические площадки, то небольшие.  Декорации не поставишь – места мало, оборудования для установки света нет, зритель сидит «под носом»…Были случаи, когда выступали во дворах Домов культуры, на поле, других открытых площадках. И вот в таких условиях, точнее, при их отсутствии, часто приходилось импровизировать.

Особенно запечатлелась в памяти непосредственность зрителей. Происходящее на сцене они воспринимали как реальную жизнь. Помню, Халим Мусаев во время спектакля обращается к другому артисту: «Салам алейкум!». И зрители немедленно реагируют, вставая со стульев: «Алейкум ва салам!».

Работали, давая по два спектакля в день, каждый день, кроме воскресенья. Играли утром в горах,  вечером, например, в селе Терском перед виноградарями, то есть на другом конце республики. Не все выдерживали плотный рабочий график, вновь несколько молодых актеров уволились из театра. Старшее поколение держалось - для них было привычно работать чуть ли не от зари до зари. Их выносливость удивляла. Яраги Зубайраев, Альви Дениев ездили с нами, работали на двух выездных спектаклях в день, при этом шутками, прибаутками, а то и розыгрышами веселили молодежь! 

Зрители? Принимали нас исключительно. В Ножай-Юрте, например, всегда встречали хлебом-солью, да и в других районах тоже.  

- Вы играли в спектаклях с корифеями театрального искусства республики. Какими они вам запомнились? Была ли какая-то особенность в их игре?

- Особенность была в самих личностях. Мне даже кажется, если бы их в рамки какие-то ставили, не давая творческой свободы, каждый из них утратил бы яркую индивидуальность. Те же Яраги Зубайраев, Альви Дениев, Асет Исаева очень «сочные» были артисты, пришедшие в театр из народа. В них была самобытность, в них была органика. Они не работали в театре, они служили театру! В любых условиях играли! Никаких болезней – ни зимой, ни летом. Их отношение к профессии передавалось и нам, молодым актерам.

- Как вы охарактеризовали бы этих артистов сейчас, с высоты полувекового режиссерского опыта?

- Самыми яркими артистами характерного, острохарактерного плана были Яраги Зубайраев, Альви Дениев, Асет Исаева. В драматическом, лирико-драматическом аплуа большое впечатление производили Тамара Алиева, Хава Хакишева. Позднее – в 1970-х, Хава Хакишева мощно сыграет роль матери в моем спектакле «Кровавая свадьба» (автор Гарсиа Лорка). Артисты того поколения были очень разными по амплуа, темпераменту.

Надо сказать, в первые годы после возвращения из депортации труппа пополнялась за счет подающих надежды участников  художественной самодеятельности. А уже вначале 1960-х молодыми актерами с высшим образованием театральным были только мы, выпускники ЛГИТМИКа 1962-го года.

Наша национальная студия стала второй от Чечено-Ингушетии после той, что училась в ГИТИСе три курса в 1938-1941 годы и дала республике легендарных артистов, с которых  началась история театра имени Х. Нурадилова.

В книге Руслана Хакишева : «Чеченский государственный драматический театр имени Ханпаши Нурадилова» приводится фрагмент доклада начальника Управления  по делам искусств и кинофикации при СНК ЧИАССР Бакланова:

«В 1942 году в связи с трудностями военного времени прекращают свою деятельность Чечено-Ингушский ансамбль песни и пляски, Госфилармония, ТЮЗ, Кукольный театр. Эвакуируется в г. Канск Русский драматический театр. В Грозном из основных единиц по линии Управления искусств остался Чечено-Ингушский государственный драматический театр, который с первых дней войны быстро перестроил работу на военный лад. Работая под девизом «Все силы на разгром врага» театр имеет цель поддержать глубокую любовь народа к дорогому Отечеству и разжигать гнев и ненависть к проклятому фашизму».  (Конец цитаты). 

- Ваши старшие коллеги рассказывали о том, как им работалось в театре до переселения?

-По их словам до 1944-го в весенне-летний сезон они давали спектакли в райцентрах и селах, зимой выступали на открытой сцене сада имени 1 мая. (Эта сценическая площадка еще использовалась в 1962-м, там проходили сборные концерты, когда мы приехали после завершения учебыиз Ленинграда в Грозный).

Словом, ни до1944-го, ни в первые годы после возвращения из депортации условий не было никаких, но большинство актеров, преодолев все бытовые трудности, остались на сцене, играли, работали с энтузиазмом, какой-то жертвенностью. Для многих из них театр был смыслом жизни.  Я всегда восхищался актрисами – Хулимат Мустапаевой, Тамарой Алиевой, Асет Ташухаджиевой, Асет Исаевой, Хавой Хакишевой. Они всю жизнь отдали сцене! При этом ни у одной из них не сложилась личная жизнь. Но они работали практически ежедневно, выезжая на ближние и дальние гастроли, нередко рискуя жизнью. Помню их рассказы о том, как однажды в начале Великой Отечественной войны актеров на выезде в район преследовали бандиты. Или о том, как труппа выезжала на гастроли в Армавир и попала в зону боевых действий…

- Расскажите об этом подробнее.

- Как известно, в 1942 году знаменитая 114-я Чечено-Ингушская кавалерийская дивизия, несмотря на большие успехи в сражениях, была расформирована по настоянию Берия. Из состава дивизии по настойчивому ходатайству руководства Чечено-Ингушетии были сохранены небольшие части – 255-й Отдельный Чечено-Ингушский полк и Чечено-Ингушский Отдельный дивизион. Командиром первого был Мовлид Висаитов, второго – Сакка Висаитов. Так вот, Чечено-Ингушский Отдельный дивизион стоял под Армавиром, актеры театра им. Х. Нурадилова выезжали на линию фронта, во время затишья давали спектакли землякам. Бывало, поступал сигнал о начале очередного боя, и постановку приходилось сворачивать. Когда все стихало, вновь устанавливались декорации! Вот такую самоотверженность проявляли наши артисты. (Сохранилось Благодарственное письмо театру им. Х. Нурадилова от командира дивизиона Сакки Висаитова).

На обратном пути труппа, выбираясь из зоны боев,попала под обстрел вражеской авиации; ранения получили несколько артистов, в том числе Асет Исаева,сгорел под бомбами вагон с декорациями. Шел 1942-й. Труппа театра имени Х. Нурадилова, несмотря опасности военного времени, работала в полном объеме. Кроме того, актеры отдавали часть зарплаты на строительство танков и самолетов! Так положено было.

Из книги Руслана Хакишева: «Чеченский государственный драматический театр имени Ханпаши Нурадилова»:

 «22 февраля 1944 года, 20.00 часов. На сцене театра исполняется героическая драма. В здание входят военные. По указанию начальника НКВД действие спектакля прерывается… На сцену выходит директор театра Абдул-Хамид Хамидов и, обращаясь к зрителю, с трудом выговаривает: «Спектакль отменяется…». В это же время войска НКВД берут под стражу каждую  чеченскую и ингушскую семью, чтобы с рассветом посадить их в телячьи вагоны и отправить далеко за пределы родного края». (Конец цитаты).

И далее:

«9 января 1957 года выходит Указ Верховного Совета СССР и Президиума Верховного Совета РСФСР о восстановлении автономии Чечено-Ингушетии.

Немало усилий прилагают министр культуры ЧИАССР и А.-Х. Хамидов, чтобы в первые же месяцы 1957 года вернуть на родину проживающих в городах и аулах Казахстана и Киргизии бывших артистов театра, музыкантов, танцоров, певцов, обустроить молодежь в вузы искусств.

Вернулись в родной театр и те, кто в 30-х годах начинал его историю…

28 декабря 1958 года. Театр открылся героической драмой Халида Ошаева «Асламбек Шерипов» в постановке М. Минаева и Л. Горькой…». (Конец цитаты).

- После первой актерской студии от Чечено-Ингушетии, прервавшей учебу в ГИТИСе после 3 курса в 1941-м, был ваш выпуск ЛГИТМИКа 1962 года. В последующие десятилетия в лучших театральных вузах страны учились еще несколько национальных актерских студий из Чечено-Ингушетии: в ГИТИСе (выпуск 1973 года), ЛГИТМИКе (1979), в Воронежском институте искусств (1981)…  То есть в течение 1980-х завершилась смена актерских поколений в театре. К сожалению, к началу 1990-х ушли из жизни почти все артисты, с которых начинался театр имени Ханпаши Нурадилова.

- В целом все актерские студии дали театру очень сильных актеров. ЛГИТМИК выпуска 1962 года – Мутэлипа Давлетмирзаева, Нелли Хаджиеву, Мусу Дудаева, Раису Гечаеву. В 1961-1963 годы студия при театре имени Х. Нурадилова – Дагуна Омаева и Зулейхан Багалову. ГИТИС выпуска 1973-го – Хамида Азаева и Амрана Джамаева.

Период 1970-х и особенно 1980-х годов я бы назвал расцветом чеченского национального театра. Ставились лучшие спектакли по пьесам мировой классики!В 1975-м состоялась премьера «Кровавой свадьбы» в моей режиссуре по пьесе испанского автора Гарсиа Лорки - тема  кровной мести всегда был актуальна для чеченского зрителя. Этот спектакль положил начало сценической интерпретации драматургических произведений мировой классики в театре им. Х. Нурадилова.Гарсиа Лорка, Карло Гольдони, Александр Пушкин, Николай Гоголь, Антуан Экзюпери, Уильям Шекспир, Иоганн Шиллер и многие другие драматурги мирового уровня значатся в афишах нашего театра того времени. Меня всегда привлекала классика, потом в театр пришел Мималт Солцаев и продолжил это направление. Разумеется, ставились спектакли по пьесам национальной и советской драматургии.

- Всегда был аншлаговым спектаклем «Бож-Али», «Кровавая свадьба» также собирала полные залы зрителей, как и многие другие постановки. Между тем, в советский период, как известно, режиссеры не были свободны в выборе пьесы?

- Разрешения на постановку надо было получить,согласовывая на всех уровнях минкультовского и партийного руководства. Например, очень долго я добивался разрешения на постановку музыкального спектакля «Песни вайнахов». Сдал пьесу в Министерство культуры ЧИАССР, там одобрили, а в отделе идеологии обкома КПСС – ни в какую. Два года не разрешали ставить. Потом меня разыскал писатель Халид Ошаев, по его словам, мои проблемы с пьесой - это еще ничего, он сдал в типографию тексты народных «илли», а в обкоме кто-то вынес вердикт что  это, мол, разбойничьи песни. Работникам типографии пришлось разобрать готовые гранки. Правда, через год-два сборник «илли» все-таки издали.

Мне Халид тоже очень помог – привлек писателей, они отправляли коллективные письма в обком,аргументируя необходимость постановки «Песен вайнахов» фольклорной основой пьесы. Для пущей убедительности я ввел в пьесы «интернациональные» персонажи – декабриста, казаков.

(Со смехом):А когда получил разрешение на постановку  спектакля, вычеркнул сцены, добавленные в текст пьесы в угоду отделу идеологии обкома КПСС.

Лишь где-то к середине 1980- годов раскрепостилась цензура, вот тогда я поставил «Когда рушится мир», «Земля отцов», «Один лишь Бог», Мималт Солцаев – «Свобода или смерть». Со всей исторической правдой! Зритель ждал этого много лет. 

- Помню «Песни вайнахов». Легендарный был спектакль. И большое впечатление производил не только на зрителей. Он удостоен Государственной премии РСФСР. Какие конкретно отзывы, связанные с этим спектаклем, вы помните?

- Резонанс был большой. Помню, приезжал с Москвы «закрытый» критик, он одобрил спектакль, но об этом мы узнали только после его отъезда. Затем был здесь Борис Талмазов – главный режиссер театра имени В. Маяковского, дал высокую оценку. Позднее группа театроведов приезжала, потом еще один критик – доктор   искусствоведения, профессор Сахновский-Панкиев. По их словам, они изучали спектакль как художественное явление. В итоге доктор искусствоведения заключил, что «Песни вайнахов» - пример для нашего сценического искусства. Что он имел в виду описывать долго.

- Вокруг ваших постановок всегда был большой резонанс. В том числе на советских и российских театральных фестивалях, где они получали высокие оценки и призовые места. Не могли бы назвать спектакли, получившие признание за пределами республики?

- «Песням вайнахов» была присуждена Государственная премия РСФСР. Спектакль  «Пир во время чумы» по произведению Пушкина удостоен Диплома Министерства культуры СССР, «Тигр и Гиена» венгерского автора Шандора Петефи – Дипломов Министерств культуры СССР и Венгрии.

«Юбилей» Чехова, «Когда рушится мир» по пьесе Отия Иоселиани отмечены Дипломами Министерства культуры РСФСР, «Кровавая свадьба» испанского автора Гарсиа Лорки, «Женитьба» по Николаю Гоголю, «Скапен, спаси любовь!» Жан-Батиста Мольера – Дипломами Министерства культуры РФ. Это 1970-1980-е годы. Все награды сразу не вспомнить. О них рассказано в отдельной рубрике моей книги «Чеченский государственный драматический театр имени Ханпаши Нурадилова», изданной в 2014 году. В ней отражена вся история нашего театра, начиная с 1931 года.

- Ваша книга – очень содержательный труд, читается с большим интересом. Например, из нее я узнала о том, что в конце 1930-х – начале 1940-х годов театр выезжал со спектаклями в горные районы на повозках, груженых декорациями и керосиновыми лампами для освещения сцены! Выйдя в путь с утра, добирались до места назначения иногда к вечеру, а во время одного из таких выездов сорвался в пропасть и погиб директор театра Магомед Яндаров (Дала геч дойла цунна!). Совершенно поразительные факты подвижничества и даже жертвенности!

- История нашего театра полна преодоления трудностей и даже опасностей.

- Очередной вехой в истории театра явилось назначение в октябре 2014-го нового художественного руководителя-директора, Заслуженного деятеля искусств ЧР Хавы Ахмадовой. Она привнесла в ЧГДТ им. Х. Нурадилова много нового, креативного, сохраняя театральные традиции и все то, что принесло славу театру. А в славном прошлом театра - ваша огромная заслуга именитого главного режиссера ЧГДТ им. Х. Нурадилова, известного в советском и постсоветском театральном мире своими постановками в разных театрах страны.  Так что есть все основания полагать, что настоящее нашего театра достойно его славного прошлого!

- Ренессанс приходится на 1970-1980-е годы. И, надеюсь, начинается в 21 веке.

- Спасибо за интересную беседу!

Зарина Висаева

www.ChechnyaTODAY.com