Что делать журналисту, если у него никак не складывается предисловие к материалу? Когда я сталкиваюсь с такой ситуацией, я спасаюсь цитатами, афоризмами и высказываниями умных людей. Однако с этим материалом все чуть иначе: мне не хочется обременять его длинными предложениями, составленными другими людьми. Другие люди вообще были лишние в нашей встрече, потому как моя подруга приехала ко мне в гости после долгого перерыва в общении. За это время мы сильно изменились. Повзрослели. Нам было о чем поговорить, на что посмотреть и что попробовать.

Чемодан в цвете «Pink»

Есть у меня подруга – Настя. С ней мы учились на журфаке, ездили автостопом по Камчатке и Армении, побывали на Ямале. Везде искали приключения на свои буйные головы, пробовали незнакомые блюда, наблюдали за жизнью незнакомых людей и рассказывали о них в своих материалах. В студенческие годы нас знали как Хан и Клёпову. Сегодня есть такой хештег - #ханиклепова.

Настя приехала ко мне в Грозный в гости в День народного единства. И все бы ничего, если бы она не была Клёповой, а я – Хан. Если бы я не переехала два года назад в Чечню, наверное, ей бы не пришлось ехать сюда, чтобы увидеться со мной, обсудить положение дел в журналистике.

Собирая накануне отъезда ярко - розовый чемодан, Настя, став Клёповой, закрыла кодовый замок без возможности открыть его снова. В Грозном сначала открывали своими силами – в Доме печати, руками корреспондентов «Молодежной смены». Открывали ножом, бенгальским огнем, просматривая видео на ютубе.

Решив, что мы хотим домой, обратились за помощью к мастерам – «тяжелой артиллерии». Чемодан  понесли к мастеру, делающему ключи. Надо признаться, что молодой человек, несущий розовый чемодан, обращает на себя всеобщее внимание. Мастер, пожалев замок, решил подобрать код. Спустя некоторое время у его павильона собрались люди, каждый из которых оказывал посильную помощь, пока мастер делал им ключи.

«Прошли годы», как говорится, а мастер принял решительные меры – «болгарка». Замок пилили аккуратно, чтобы не повредить чемодан. «В принципе, там одни подарки, - сказала Настя, - я могу просто оставить чемодан тебе. Потом откроешь». Ни ребята, ни мастер отступать не собирались, а потому нам оставалось ждать и обсуждать новости, накопившиеся за два года. Мы поглядывали в окно павильона, где четыре мужские руки постепенно брали верх над металлом. Пусть и при помощи «болгарки».

Где тут у вас горы?

«Где тут у вас можно горы посмотреть?», - спросила Настя, пока ребята боролись с замком. Да где угодно, но я решила ехать в Шатой.

Во-первых, Шатойский район располагается в прекраснейшем Аргунском ущелье. Почти десять лет я работаю с текстом. Если бы Аргунское ущелье было текстом, редактировать его я бы не стала – рука бы не поднялась. В нем нет ошибок и неточностей, опечаток и тавтологий. Аргунское ущелье – это поэма «Евгений Онегин», слова которой не читаются и не поются, они попадают внутрь тебя, едва задевая язык, щекоча его и заставляя перечитывать себя вновь и вновь.

Во-вторых, путь к Шатою не так уж и прост, и если есть возможность, то неплохо бы остановиться, чтобы запечатлеть в памяти все, на что упадет взгляд. Я говорю «в памяти», потому что техника не всегда в силах справиться с жизнью. Жизнь, особенно дикой природы, неуемна, необузданна, дика и ярка настолько, что техника не в силах справиться с этим. Да и фотографии имеют свойство быть смертными. И только память хранит все, что дорого до тех пор, пока живы вы сами.

В самом Шатое нашей целью была одна из башен, расположенных недалеко от села. Поскольку нам было, что обсудить, идти к башне мы решили пешком. Времени было хоть отбавляй, а аппетит перед обедом нужно было разбудить.

На выезде из села, там, где дорога ведет в Итум-Кали, на берегу реки есть небольшая шашлычная. Мы встретили мужчину, судя по всему, хозяина кафе, показавшему нам короткий путь. Путь, конечно, короткий, но выйдя на него, мы решили, что здесь придется вспоминать молодость, вызывать на помощь Хан и Клёпову, и преодолевать отрезок грязи, смешанной с навозом проходившего накануне скота.

Преодоление

Вообще, сооружения наподобие чеченских башен я побаиваюсь. Хотя бы потому, что боюсь высоты. Да, я пыталась победить страх высоты, гуляя по висячему, практически прозрачному мосту, глядя себе под ноги. Внизу было ущелье с горной рекой. Я забиралась на вершины холмов, сидела на краю пропасти. Иногда мне казалось, что я ничего не боюсь. Но страх возвращается вновь и вновь.

И все же. Цепляясь за перила, практически ползком, я поднималась за Настей пролет за пролетом.

- Может, ты здесь подождешь, а я поднимусь? – предложила Настя.

- Да мы же уже поднялись. Последняя лестница.

- О, точно, поднялись. Смотри-ка, ты преодолела свой страх, на самый верх поднялась.

- Да вся моя жизнь – преодоление. Может, книгу так назвать?

Как говорила героиня «Унесенных ветром», подумаю об этом завтра. Все же подняться наверх башни – это быстрее, чем написать книгу о себе. Как есть.

Преодолеть себя, страх и ступеньки стоило хотя бы ради того, чтобы посмотреть в окно. Башня щедро «награждает» победивших ее: из окна верхнего этажа открывается дивный вид на село. Более того, отсюда вы уже не смотрите на подножия гор и холмов, вы здороваетесь с вершинами, глядя им прямо в глаза.

Сейчас, оставшаяся листва на деревьях еще оживляет леса, но уже нет того блеска и шика, которые присущи ранней осени. Лес еще не стал серым, но и золота в нем уже мало. Да и серым он будет не долго – снег не позволит.

К тому же здесь нам пришлось утепляться. Чем выше, тем холоднее. Куда бы ты не встал в башне, ветер врывался в окна и брал в свои «руки» лицо. Холодно.

Кроме того, из этой прогулки пришлось сделать вывод: чтобы не испытывать страх при спуске, не нужно спускаться. Раз уж взял курс наверх, поднимайся. Вперед, наверх, но не назад, не вниз. Конечно, из башни мы вышли без особых потерь, даже наоборот – с букетом эмоций. Но вывод остался выводом.

Кстати, возвращаться в село мы решили по длинной дороге. Аппетит все не шел, а темы для обсуждений не иссякали. Ягоды шиповника настолько навязчиво краснели на оголенных ветках, что нам пришлось остановиться и собрать немного для чая.

Пообедали мы в шашлычной, откуда начали свой путь. Горячий шашлык из баранины, хрустящие соленья и местный шатойский хлеб. В завершение – крепкий кофе.

На следующий день по программе у нас была культура – Центр современного искусства, Национальный музей ЧР, обед в ресторане, фотография в инстаграме в стиле «хнык» и прощание.

Виктория ХАН

www.ChechnyaTODAY.com


При копировании материалов ссылка на сайт обязательна

test 2Новости СМИ2