После того, как ИА «Чечня Сегодня» запустило цикл материалов о бесчинствах руководств и сотрудников российских колоний, в нашу редакцию стали поступать звонки от родственников осужденных из разных субъектов страны. Каждый из них рассказывает о своей беспомощности перед системой содержания заключенных и «молит» о помощи.

«Началось все с жалоб»

52-летний преподаватель русского языка и литературы Лидия Тихоненко связалась с редактором ИА «Чечня Сегодня» после того, как в одном из наших авторских материалов обнаружила данные своего сына в списке тех заключенных, которые совершили членовредительство в Федеральном казенном учреждении «Исправительная колония № 5 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Мордовия». Женщина сообщила, что долгое время не может связаться с сыном и узнать у сотрудников колонии о его состоянии. У ее сына астма и она боится, что ему не оказывается соответствующая медицинская помощь.

По словам Лидии Тихоненко, в «передачки» она в первую очередь кладёт дорогие ингаляторы, которые необходимы ее сыну для предотвращения приступов удушья.

- Он не может без лекарства обходиться – ему необходимы дорогие ингаляторы, - поясняет женщина. - . Я ему каждый раз посылала лекарства. Сама покупала их тысяч на 15 – 20. Но у него стали отбирать лекарства надзиратели. В один из дней их выгнали на прогулку, а когда они вернулись в камеру, лекарств уже не было. Саня (сын Лидии Петровны, - прим. автора) написал жалобу и указал лиц, которые к этому причастны. С этих пор и начались его мучения. Его отправили в СУС (специальные условия содержания - уменьшается количество посылок (передач), количество свиданий, сумма расходуемых денег, осужденный не может быть освобожден условно-досрочно и т. д., - прим. автора). Через день или два его перевели в ЕПКТ (Единые помещения камерного типа, - прим. автора). Время, проведенное в этих помещениях, кстати, не входит в срок наказания.


«Приговор – 13 лет»

Связь с Лидией Петровной Тихоненко корреспондент ИА «Чечня Сегодня» поддерживает часто. На долю женщины- педагога одной из школ Московской области – выпало немало испытаний. Сначала она потеряла супруга, потом у сына начались проблемы со здоровьем, а затем он и вовсе попал в заключение. Но при этом женщина не отчаивается и продолжает «бороться» за сына.

- В Москву мы переехали из Узбекистана. Живем здесь уже 28 лет. Сын служил в армии – в погранвойсках. Работал в милиции. После увольнения женился, - рассказывает Лидия Тихоненко. – В 2010 году сын вместе с супругой поехали к родственникам на отдых Краснодарский край. Им там понравилось, и они решили переехать туда на ПМЖ. Когда они обустроились, мы с супругом поехали к ним в Краснодарский край в гости. Обратно сын обещал нас отвезти на машине. Правда потом он просил нас уехать поездом или самолетом, так как у него появилась какая-то подработка. Однако билетов мы не нашли, и я настояла на том, чтобы он нас отвез.

По стечению обстоятельств в дороге семья Тихоненко попала в аварию. Их машина взорвалась. Погиб старший Тихоненко, а Лидия Петровна попала в больницу.

- Сын винил себя в гибели отца. Часто говорил мне об этом. Я его успокаивала, но ничего не получалось. Эмоции и угнетение поглотили его и он начал пить, - говорит женщина. – Долгое время я лечила его. Врачи поставили диагноз - энцефалопатия головного мозга. На фоне этого недуга он начал «дуреть». В последствии от него ушла супруга.

Со временем жизнь Лидии Тихоненко и ее сына начала налаживаться. Сын женился во второй раз на женщине с дочерью. И тут судьба нанесла Лидии Тихоненко второй удар – ее сына обвинили в преступлении, связанном со статьей 131 УК РФ.

- Я ничего не могла сделать. В Краснодарском крае я никого не знаю. Адвокатам я не верю, они только деньги с меня дерут, - плачет Л. Тихоненко.

Судебные тяжбы длились почти год. Приговор – 13 лет лишения свободы. Дальше этапом в Мордовию.

«Они долбят всех там»

Лидия Тихоненко рассказывает, что в начале все было спокойно. Сын писал ей письма, они постоянно были на связи. Но потом начались «перебои»: то мать не могла связаться с сыном, то сын не мог дозвониться до матери.

- В колонии он работал – шил куртки, но потом из-за астмы ему врачи запретили там работать – он терял сознание от синтепона и у него начинался страшный кашель, - рассказывает собеседница ИА «Чечня Сегодня». – Как только он написал жалобу, ему перестали давать лекарства. Я, в свою очередь, написала жалобу на мед-оперработника лечебно-исправительного учреждения МСЧ-13 – ЛИУ21 УФСИН Мордовии А. Ильенко. Ответа не было, но его потом куда-то перевели. Жаловалась я и на действия врача ФКУ БсП УФСИН России по Республике Мордовия Натальи Малкиной. Мне ответили – разберемся. Но так ничего и не изменилось.

По словам матери осуждённого А. Тихоненко, маршрут ее сына сейчас выглядит примерно так: ЕПКТ-ШИЗО-ЕПКТ. Обращалась она и в УФСИН России по Краснодарскому краю с просьбой перевести ее сына для отбывания наказания в Рязанскую область.

- Там тоже есть колония подобного типа для силовиков, - поясняет Л. Тихоненко. – Я это делаю, чтобы мой сын имел право общаться с родными и получать посылки. Я же не прошу его освободить. Инвалидность ему не предоставляют, все время придумывают какие-то нелепые поводы для отказа. Я пишу жалобы, но они, скорее всего, выкидываются в урну. Они нигде даже не регистрируются. Сын однажды сказал мне в разговоре: «Мама, я здесь бесправный человек. Я спрошу, меня нецензурной бранью покроют и до свидания. Или еще что-нибудь пригрозят сделать». Надо им посадить ребят в ШИЗО или ЕПКТ, они придумывают нелепый повод и загоняют их туда. И так происходит с каждым: русским, таджиком, дагестанцем и т.д. Какой нации заключенный - им без разницы. Они долбят всех там.

«Трофимов этот грубиян. Я сама с ним разговаривала»

Когда осужденные ИК №5 совершили акт членовредительства, А. Тихоненко находился в ЛПУ №21. Туда и доставили осужденных. Мать Тихоненко рассказывает, что 26 марта его возвращали в колонию.

- Он позвонил мне и сказал, что все хорошо и его снова переводят в колонию, - вспоминает Л. Тихоненко. – Что после этого произошло – не знаю. 13 апреля ему положена была посылка и я позвонила в колонию, чтобы уточнить «что» я могу ему отправить. Мне сообщили, что сын совершил членовредительство и у него угроза возникновения гангрены. Я у них спрашиваю: «А кто довел моего сына до этого?», в ответ – тишина.

Женщина пару раз общалась с начальником колонии – Валерием Трофимовым. Характеризует его лишь одним словом – «грубиян».

- Меня как-то просили передать посылку еще одному заключенному, я написала заявление о предоставлении такой возможности, а мне отказали, - говорит она. – Я пошла к Трофимову, он на моего сына подписал заявления, а на другого мальчика заявление швырнул мне в лицо. Мол: «Не положено!». Они с нами (родственниками осужденных, - прим. автора) разговаривают, как с бандитами или преступниками. Я у него спрашиваю: «Вы почему со мной так разговариваете? Мне 52 года, и я педагог. За всю свою жизнь я не совершила ни одного преступления. На каком основании вы со мной так разговариваете?». Не отвечает. Сказать нечего.

Лишили Лидию Тихоненко и возможности общения с сыном по телефону. В исправительных колониях установлены таксофоны, которые обслуживаются оператором телекоммуникационных услуг «Зонателеком». Когда Лидия Тихоненко начала слышать короткие гудки в трубке, позвонила в службу поддержки.


- Звоню оператору и спрашиваю на каком основании мой номер заблокировали. Они мне отвечают, что это делают в колонии. Подставляют какую-то цифру, чтобы сбить связь. У него всего три номера доступны: мой, брата и сына. Теперь он не может мне дозвониться, он звонит брату, - поясняет женщина.

«Все причины наказаний – явная отписка»

В одном из своих интервью член ОНК Мордовии Валерий Крутов заявил, что заключенные ИК №5 совершают акты членовредительства для того, чтобы «диктовать свои условия пребывания в колонии». Якобы они таким образом выражают несогласие с тем, как заправлять постель или когда выходить на зарядку. Мать осужденного А. Тихоненко считает, что это просто «отговорки».

- У нашего, например, освобождение от зарядки есть, - говорит Лидия Петровна. – Как-то мы с адвокатом приехали в колонию на свидание к моему сыну, но нам отказали. В эту же поездку нам удалось попасть в некий «особый отдел», вроде так его называют, и там нам показали личное дело моего сына. У него идет: с 15 мая до 30 мая - ШИЗО (причина - не представился сотруднику колонии), с 30 мая до 15 июня – ШИЗО (причина - не представился сотруднику колонии) и так он просидел в ШИЗО 103 дня. И везде одна и та же причина. Это явная отписка. Я у него спрашиваю потом: «Сань, ты что творишь?» Он мне отвечает: «Мам, пусть они мне покажут того, кому я не представился. Я на колени перед ним встану и представлюсь. Но нет тех людей, которым бы я не представился».


В конце разговора Лидия Тихоненко не сдержав эмоций, начинает тихо плакать.

- Я не знаю, что мне делать и к кому обращаться за помощью. Эти ребята уже изолированы от общества, они несут свое наказание. Но они же ведь остались людьми. Их нужно исправлять, а не калечить им души, - говорит она.

Седа Магомадова



При копировании материалов ссылка на сайт обязательна

test 2Новости СМИ2